«Однажды, много лун назад, когда мой долгий путь только начинался, один очень старый и мудрый человек, которого я имел честь называть своим Наставником, сказал мне нечто важное, что впоследствии стало моим невидимым спутником на многие десятилетия. Тогда я пришёл к нему с вопросом, на который не мог найти ответа ни в одной книге, ни у кого из живущих, ушедших за грань и даже родившихся за гранью. Выслушав мой вопрос, Наставник произнёс: “Я ничего не скажу тебе. Попробуй узнать ответ у камня”. И до того самого дня, когда мой Наставник сам шагнул за грань, откуда не принято возвращаться, он нередко повторял эти слова, если я в очередной раз приходил к нему с вопросом, на который не было ответа.
Годами блуждая по миру, я искал ответы на свои вопросы, спрашивал у ветра и леса, спрашивал у огня и воды, спрашивал у земли и неба, и каждый из них отвечал на многое из того, что было мне неизвестно, но никто так и не смог прояснить туман над теми самыми сложными и важными вопросами, которые я в своё время задавал Наставнику. И каждый новый раз вспоминая его слова, я вновь и вновь пытался услышать голос камня. Далеко не всем из живущих в этом мире дано умение понимать даже куда более общительных море, лес и ветер. Шёпот моря, посвист ветра и тихий шелест лесной хвои хоть и сложно уловить, но всё же можно, ибо они живы, как и весь мир, который находится по эту сторону грани. Камни же никогда не жили, но всегда существовали – столь же долго, сколько сама планета. Они помнят то, о чём небо лишь видит сны. Они знают то, о чём огонь строит догадки. Они ведают то, о чём лес не смеет даже помыслить. Но они не живы, а потому их странный язык невозможно ни понять, ни даже услышать ни одному живому существу. Для меня возможность говорить с камнями тогда оказалась по сложности примерно равносильной тому, как если бы человек третьего тысячелетия вдруг смог слагать поэмы на языке атлантов. И хоть мои «атлантиды» не покоились под толщами океана, а встречались в любой стороне мира, стоило лишь опустить взгляд к земле, но это всё же ничуть не облегчало задачу, которую я поставил перед собой.
Мне не достанет слов, чтобы описать, как я ликовал, когда после сотен и сотен попыток одна из скал наконец откликнулась на мой зов. Я научился говорить с камнями уже в то время, когда понимание других звуков мира – ветра, пламени, моря, земли, неба… - стало для меня чем-то таким же простым и естественным, как хождение на двух ногах или привычка спать лёжа. Разговор с камнями давался сложнее, но и они постепенно уступали, подчинялись моей воле, позволяли слушать и слышать, говорить и спрашивать, узнавать то, что больше никто во всём мире не мог мне сказать. Но пришло время, когда я мог без труда понять любой камень – от глубоко уходящих земному ядру до высоко вздымавшихся к небу, от огромных валунов до самых маленьких, - и тогда я с удивлением осознал, что даже они не могут ответить на вопросы, когда-то заданные мною Наставнику.
Много солнц и лун спустя, когда я побывал едва ли не в каждой точке земного шара, когда время успело не единожды сыграть со мной в свои странные игры, когда разговоры с камнями стали чем-то простым и привычным, когда мир изменился до неузнаваемости несколько сотен раз, когда я познал то, что не дано большинству из когда-либо живших, живущих ныне и тех, кому ещё только предстоит родиться, когда я пережил все человеческие и нечеловеческие чувства и эмоции и когда сердце моё окончательно окаменело в груди, я наконец понял то, что хотел сказать мне Наставник.
[…]
Однажды, когда мой лучший ученик пришёл ко мне, чтобы получить последний урок перед тем, как попрощаться навсегда, я неожиданно вспомнил своего старого Наставника. Его лицо словно всплыло перед моим мысленным взором, тогда как смотрел я в глаза своего ученика, где отражались те многие вопросы, которые он так и не задал мне, хоть ему неудержимо хотелось получить ответы. Он попрощался, поблагодарил меня за наставления и направился прочь, чтобы уже никогда не встретиться на моём пути. Так и не задав свои вопросы. Должно быть, он был куда более сдержан или куда менее любознателен, чем я в начале своего пути. Но когда он уже одной ногой шагнул за порог, я окликнул своего бывшего ученика и с улыбкой произнёс: “Если когда-нибудь ты во всём мире не найдёшь никого, кто мог бы дать ответ на мучающий тебя вопрос, попробуй спросить у камня”.
С тех пор промелькнуло множество солнц и лун. Должно быть, когда-то мой ученик сказал те же слова уже своему ученику; если, конечно, посчитал нужным стать кому-то Наставником, если в своё время понял то, что осознал я, и если был достаточно умён, чтобы запомнить произнесённое мною последнее наставление. Да и я сам впоследствии не раз возвращался в памяти к образу своего Наставника, когда очередной из тех, кому было позволено недолго идти по моему пути, задавал вопрос, на который я не имел права дать ответ. Однажды я напишу книгу своих странствий, книгу следования своему пути, книгу знаний и воспоминаний и даже, быть может, книгу наставлений. В ней я обязательно упомяну эту историю, начавшуюся со слов моего мудрого смертного Наставника, и не закончившуюся по сей день. Я назову её… Да, пожалуй, так и будет. Я назову её “Притча о камне, который каждый носит в себе”».
Несколько месяцев назад я прогуливался со своим знакомым по городу. Как-то так вышло, что ходили мы по большей части в центре, обойдя все попавшиеся улочки и даже подворотни; это, наверное, что-то вроде традиции - шастать по всяким интересным местам, встречая неожиданные городские чудеса там, где никто не ожидает их увидеть. За несколько часов этого вечернего променада нам раза три или четыре по пути встречалась одна и та же девушка, которую я и до того неоднократно видел. Видел часто, потому как она, насколько я могу судить, часто общается с одной из тех компаний, которые регулярно собираются в определённых точках, известных практически любому минчанину. Я имею в виду, что мало кто не знает, где у нас "тусуются" металлисты, где играют ролевики или где общаются фидошники.
Эта девушка нередко появлялась в одной из постоянных компаний, так что, банально проходя мимо, её я видел часто. Не знаю, почему именно на неё обращал внимание. Вроде бы одета она была, как и большинство тамошних молодых людей, во всё чёрное, длинное, "готичное", сама она не выгибала грудь дугой, старательно выделяясь на общем фоне, но всё же почему-то сразу бросалась в глаза каждый раз. Что-то есть в ней такое непонятное, чему я не могу подобрать слов, что прячется где-то внутри, но при этом несомненно присутствует.
К чему я это завёл? Да просто в тот вечер, когда мы со знакомым встретили её то ли в третий, то ли в четвёртый по счёту раз, она сидела возле стены здания и плакала, только что разругавшись со своим спутником. А перед ней трёхметровая стена с ярко-алой надписью жирным шрифтом: "не подходить". Невидимая, конечно же, но столь явно ощутимая, что, пожалуй, её можно было коснуться рукой. Мой спутник заметил нечто вроде "хотелось бы ей помочь, но чувствую, что она мне не позволит".
Мы повернули за угол, прошли метров двадцать и приблизились к подземному переходу, где я коротко попрощался со своим спутником, извинился, что удаляюсь, хоть мы и планировали побродить ещё, после чего быстрым шагом вернулся к тому месту, где оставалась девушка, по пути выуживая из кармана носовой платок. Не знаю, откуда взялась уверенность в том, что она меня не пошлёт куда подальше, но всё же в глубине души было чёткое сознание того, что мне просто необходимо подойти туда и попытаться её успокоить. Я вернулся буквально через полторы минуты после того, как повернул за угол, но девушки в чёрном там уже не было. Прошёлся вдоль по улице в обе стороны, заглянул за повороты, около получаса кружил по тому району, но так и не нашёл.
Как мне потом сказал знакомый, он, прощаясь со мной, так и думал, что я собираюсь вернуться к той девушке. И заметил ещё тогда, что ему почему-то казалось, что мне, возможно, удалось бы не быть отправленным куда подальше. Может быть, кому-то это покажется глупостью, но для меня тогда почему-то было безумно важным найти её. Не нашёл, увы. Странно, что с тех пор не сталкивался с ней нигде в городе, даже в местах, где она обычно встречалась с компанией "людей в чёрном", хотя раньше видел хотя бы раз в месяц, а уж если часто бывал в центре, то и того больше. Может, мой знакомый встречал? Надо будет у него спросить.
Не знаю, почему вспомнил об этом сейчас... хотя, впрочем, подобные мысли всплывали за эти месяцы довольно часто. Но до сих пор осталось какое-то странное чувство непроходящего сожаления, как будто я должен был сделать что-то важное, но не успел. Не успел, пожалуй, из-за обычной вежливости: потому что не мог сразу сказать своему знакомому: "извини, но иди-ка догуливать один, а у меня появилось важное дело". А надо было сказать нечто вроде. И он бы вполне понял, куда я тороплюсь, и я бы не потерял те самые полторы минуты.
Может, это кого-то и удивит, но знаете... Пожалуй, это единственное в прошлом, о чём я действительно сожалею - что упустил те полторы-две минуты...
Кошачий язык немного похож на наждачную бумагу, но наждачная бумага ничуть не похожа на кошачий язык.
Генетическая склонность к алкоголизму лучше всего перебивается наличием вкуса.
Открытая нараспашку дверь (в квартиру, в душу, в сердце, etc.) ещё не означает отсутствие сигнализации или электрошока в коврике для ног.
Проще всего верить в бога, в деньги, в завтра и в любовь, сложнее всего - в себя, в людей, в чудо и в Санта Клауса.
Чаще всего с пренебрежением и неверием относятся к тому, что не дано испытать самому.
В самую идиотскую и неправдободобную ложь, если она чётко сформулирована и подана с лучшей сервировкой, большинству поверить куда проще, чем в любую, даже самую простенькую истину.
Люди коллекционируют плохие воспоминания о трудностях жизни, чтобы потом можно было чем-то оправдать свою слабость.
Любой из когда-либо родившихся имеет право на забвение, даже Ленин.
Глисты - далеко не самое мерзкое, что может быть в человеке.
Магия существует.
Если весь мир - театр, а люди в нём - актёры, то политика - коллекция кинолент, где демократия - это фантастика, коммунизм - психологический триллер, а анархия - фильм ужасов.
"Так вот ты какое, глобальное потепление!" - думал я, когда вчера ночером выкорчёвывал из-под не слишком-то тёплой батареи замёрзшего бармаглота. Бармаглот окоченел так, что кончики его покрывшихся инеем ушей постукивали по краю батареи и совершенно не давали мне спать. Бедняга глотик за последние несколько дней совсем озяб и оголодал: пыли за это время было немного, а от кошачьей шерсти, которой всегда в ищбытке, у глотика изжога. На меня вчера он взглянул с немым укором в больших влажных глазах. Должно быть, винил в том, что в мусорном ведре не было ничего, во что можно завернуться для сохранения тепла; четыре обгорелые спички, две смятые бумажки и коробка из-под свечей для этого явно не годятся.
Пришлось отпаивать бармаглота горячим чаем с малиной и вафлями. Он сперва с непривычки забавно фыркал, морщил нос и шевелил постепенно отогревающимися ушами, а потом ничего, пообвыкся, даже добавки испросил. Надеюсь, заядлым гурманом он не заделается, а то кто после ухода сильного мороза будет пыль лопать? Не я же, право слово! Заснул бармаглот у меня в ногах, высунув из-под одеяла только кончики ушей и нос. Ради такого дела даже согласился вымыться с мылом и шампунем и вычесать из шерсти мелкие соринки, а то бы я его ни за что не пустил даже на прикроватный коврик.
Балую я его, нещадно балую. Где это видано, чтобы бармаглоты с таким шиком жили? К тому же ещё это "глотик", "бедняга"... Аж самому тошно.
Каждый день жутко ноют плечи. Особенно к вечеру. Ещё с тех пор, как лет в четырнадцать я осознал, что школа научила меня не только писать сочинения по нечитанным книгам, но и жутко сутулиться. Мне это не понравилось, сутулиться перестал. Только плечи почему-то до сих пор не привыкли находиться в расправленном состоянии в любое время дня и ночи.
Лет пять назад начала болеть спина. Именно тогда я вдруг вспомнил, что начальной степени сколиоза, написанного в медицинской карточке ещё в начальных классах школы, никто не отменял. Всё это время держу спину абсолютно прямой - сидя, стоя, лёжа, идя, отдыхая на пляже, печатая за компьютером, засыпая в постели с женщиной и валяясь в полубессознательном состоянии во время тяжёлого гриппа. Даже мать порой говорит, что я себе куда не надо палку засунул, поэтому такой прямой хожу.
Последние годы нещадно затекает шея. Но это уже не из-за какого-то осознанно принятого решения, а просто как факт. Ей, бедняге, должно быть, нелегко с самого детства носить тяжёлую голову столь высоко поднятой, вот и подаёт сигналы бедствия, которые я благополучно игнорирую и продолжу оставлять без внимания.
Ибо неудовлетворённость шеи, плеч и спины хоть и ощутимы, но самолюбие болит острее. Заметно острее.
Current music: The Mamas and the Papas - California Dreamin`
Никогда мне не понять пагубной страсти хомо сапиенсов оставлять позади себя отметки о собственном пребывании - на стволах деревьев царапинами, на горах и скалах краской, на скамейках выжженными пятнами, на заборах нецензурными надписями. Должно быть, так проявляется людская потребность оставить что-нибудь после себя. Но так как далеко не всякому дано построить дом, посадить дерево и вырастить сына (я уж не говорю о созданных картинах, скульптурах или шедеврах словесности, спрятанных под защиту плотных обложек с тиснёными буквами), лишённые таких возможностей сапиенсы используют любые другие попавшиеся под руку средства.
Мне это более всего напоминает инстинкт кобеля метить свою территорию - оставлять пахучие предупреждения другим собакам: мол, не подходи, это моё, я здесь гуляю, а попадёшься - покусаю. Собаки метят кусты, деревья, скамейки, урны, торчащие из земли коряги - в общем, всякого рода относительно вертикальные поверхности, где бы они псам не встретились, будь то каждодневно посещаемый дворик недалеко от дома или ставший недолгим приютом сквер у жилища людей, которых хозяева на время отпуска попросили приглядеть за домашним любимцем. Метят, чтобы, возможно, никогда больше не появиться у заветной коряги или фонарного столба.
Люди же не обладают столь чувствительным обонянием, зато умеют читать. Вот и вырисовывают, выцарапывают, выжигают разного рода надписи, чтобы, как те собаки, больше туда не вернуться. Спрашивается: тогда зачем? Неужели какому-нибудь другому хомо сапиенсу скажет хоть что-нибудь надпись "здесь был Вася"? Ровным счётом ничего. А значит, смысла в этом помечании территории тоже совершенно никакого нет. Бессмыслицу творят хомо сапиенсы. Так какие же они после этого сапиенсы?
Без тебя не опустела земля. Реки не обернулись вспять. Не опустились руки. Не перестали осенью улетать журавли. Не погасло солнце. Не прекратились войны. Не настал конец света. Без тебя всего-навсего стало невообразимо тихо. На считанные секунды, на доли мгновений. Стало так тихо, что даже сердце на этот промежуток времени замерло. Потом секунды истекли - и сердце снова пошло своим ходом, как обычно. Но эти несколько мгновений тишины никуда не делись. Они были.
Зима наконец-то добралась и до нашей среднеевропейской Африки, да ещё как добралась! Сейчас уже почти минус двадцать пять, у меня весь день невероятно хорошее настроение да вдобавок к нему прямо-таки щенячий восторг, нечто сродни той детской радости, которая иногда возникает либо совсем без причины, либо по причине, кажущейся взрослым солидным людям ерундой. Но хотя я вроде бы в некоторой степени взрослый и кое-каким боком даже солидный, это ничуть не мешает мне ходить довольным, пряча широченную улыбку под шарфом, намотанным почти до самых глаз. Снег смешливо скрипит под ногами, мороз задорно щёлкает по носу, ветер, весело хохоча, тащит длинные концы шарфа в разные стороны, а зима прекрасная, зима долгожданная, любимая моя зима целует щёки с таким исступлением, с такой страстью, что ещё долго после возвращения с улицы они остаются красными. Я в восторге.
На Новый год моя бабушка передала мне через отца подарок. Сам я поздравил её чуть раньше, потому что в околопраздничные дни был занят, а не поздравить - это банально некрасиво. Так вот, подарок-то она мне переслала, да только отец, которому вечно лень проехать лишних несколько километров в сторону, передал мне его только позавчера. Но это не конец истории, потому как сегодня я вдруг с удивлением узнаю, что батюшка мой даже не всё передал! Моя бабушка ещё с тех самых пор, когда я учился в начальных классах и на зимних каникулах часто к ней, живущей на окраине возле знатного леса, приезжал, чтобы на лыжах походить меж сосен, научилась готовить какую-то странную штуковину из кукурузных палочек и расплавленных ирисок, которая мне тогда была очень даже по вкусу. Хоть и ириски, но не настолько сладкая, что зубы сводит. В общем, это лакомство стало чуть ли не семейной традицией, коснувшейся, правда, только бабушку и меня. Сколько лет ни проходит, она каждый Новый год либо угощает меня этой фиговиной, либо присылает её. В этом году тоже. Вот только мой отец её внаглую слопал! И даже не признался в этом мне! Где это видано?! Нет, мне не жалко, конечно, да на здоровье, но чтобы вот так, втихомолку... Впрочем, бабушка обещала приготовить внеочередную порцию взамен бесследно пропавшей старой. Её очень приятственно к чаю. Но втык я отцу всё равно устрою. Ибо нечего, нечего.
На "Дневной Дозор" я таки не пошёл. Перспектива просидеть в довольно-таки холодном обычно кинозале, будучи не слишком тепло одетым (ибо по улице я хожу, так что совсем не холодно, но если неподвижно на одном месте пребывать - совсем иное дело), меня прельщала маловато, а посему поищу сие детище почти-отечественного синематографа чуть позже. На двд, например. Ну да это мелочи. Не совсем по теме, но тоже касаемо зимы: это ж какие надо иметь мозги, чтобы в двадцать с гаком градусов ниже нуля ходить по улицам без шапки, в короткой куртке и... юбке?! Нет, нет, не тычьте пальчиками в одно из значений слова "морж" в толковом словаре Ожегова! Моржи не бывают такими красно-бело-(чуть ли сине-)лицыми, сморщенными от холода и от него ссутулившимися почти до степени завёрнутости внутрь себя. И про возможное плохое материальное положение разнесчастной девицы тоже говорить не надо, ибо по одежде вполне видно было, что финансами она не обделена. А вот интеллектом - это да, это вероятно, в это поверю.
Возвращаясь к теме предыдущей (позачерашней) записи: нет ли у кого-нибудь из моих читателей толкового словаря Даля? Мне бы хотелось узнать, какие у него даются определения словам "привет" и "пока". Потешьте мою любознательность, будьте так добры!
Важное и снова в форме просьбы. Не знает ли кто-нибудь интернет-ресурсы, где можно найти изображения камзолов примерно восемнадцатого века? Чем больше, тем лучше, ибо благодаря одной замечательной девушке и её знакомой (я так полагаю, не менее замечательной) у меня появилась возможность заиметь себе сий шедевр бога ниток и иголок, а посему нужна возможность из чего-нибудь выбрать, на примере показать мастеру, что я хочу, в каком месте и какого цвета. Буду очень благодарен за любые ссылки или даже просто изображения - от классических картин до любительских рисунков или фотографий любителей костюмированных ролевых действ.
Из всех существующих нынче слов приветствия и прощания наименее искренними кажутся мне "привет" и "пока". И если во время моего детства эти два слова употреблялись фактически только в адрес таких же детей, то сейчас подобные панибратские обращения вполне можно услышать из уст сотрудника, соседа по лестничной клетке или даже в поликлинике. "Привет вам, накладная уже готова?", "Пока, не болейте!" - эти странные "привет" и "пока" уже почти переплелись с местоимением "вы", тогда как, по моему стойкому убеждению, являют собой полную противоположность уважения вообще. Эти два слова вполне удобоваримы в общении с хорошими знакомыми или друзьями, да и то не всегда. "Привет" - это, в сущности, сокращение от "приветствую"; то есть выходит, что, сокращая изначальное слово, мы демонстрируем тем, к кому обращаемся, что нам жаль для них лишнего мгновения, которое потребовалось бы, чтобы закончить длинное слово, не обрывая его посередине. А "пока"? Что такое "пока"? По сути аналог куда более длинной фразы "С этого момента мы пока будем на расстоянии, но в будущем, возможно, увидимся". Но нет, "пока". Сухое, простое и потому какое-то безжизненное, неодушевлённое, безэмоциональное. Почему бы не сказать "до встречи", отметив этим не только расставание, но и желание увидеться когда-нибудь потом?
Наш век наряду с развитием науки и совершенствованием технологий, которые становятся всё проще и понятнее для каждого отдельно взятого человека, чуть ли не провозглашает царствование простоты. Простоты без особых размышлений во всём - в жизни, где всё расписано по пунктам от получения диплома и прощания с девственностью до рождения первенца и покупки холодильника, в искусстве, где эллипсы и перпендикулярные прямые скоро уже окончательно заменят изящество линий эпохи классицизма или внутреннее свечение позднего Ренессанса, в любви, где порой самым главным вопросом к лежащему рядом человеку оказывается "а ты предохранялся?", и даже в мечтах, где самым желанным оказывается автомобиль, своя квартира в центре города или поездка на Багамы в середине февраля. И уж конечно - в словах приветствия и прощания, хотя вместо пустых "пока" и "привет" существует столько прекрасных, красивых, честных и искренних слов!
Здравствуй. Я говорю тебе "здравствуй", и это значит, что для меня очень важно, чтобы ты и правда был здоров. Знаешь, в наше время, дышащее выхлопными газами и шагающее по асфальту, достаточно сложно оставаться здоровым с детства и до старости. В связи с этим, наверное, сейчас здоровье и ценится так высоко. А потому я желаю его тебе сейчас и навсегда. Надеюсь, когда мы увидимся в следующий раз, моё пожелание сбудется.
Приветствую. Приветствую вас, прекрасная сударыня, и вас, достопочтимый милорд. Быть может, я несколько старомоден, но разве грешно подчеркнуть своё уважение к вашим персонам таким способом? Разве смешно считать вас выше и достойнее будничных проблем современного века и его нередкой грязи и копоти? Разве неправильно видеть вас способными на жесты той эпохи, что давно исчезла, спрятав под могильной плитой вместе с собой понятия о чести, достоинстве и благородстве? Но я уверен, что вы, сударыня, и вы, милорд, - те немногие, кто ещё имеет представление об этих трёх очень важных кусочках мозаики под названием "личность". Я приветствую вас.
Добрый день! Уже вечер? Простите, я, должно быть, слишком углубился в собственные мысли. Что ж, время суток дела не меняет - доброго вечера. Вы устали? Должно быть, на работе трудный период, начальник уж слишком многого хочет, а дома того не легче - молодая семья требует внимания ежесекундно, не давая выходных, отгулов и отпусков. Свечи в машине полетели? Оторвалась пуговица в пальто? Конечно, неприятно, но ведь это не стоит того, чтобы печалиться. Не позволяйте жизни отобрать у вас вам же принадлежащие мгновения, которые она пытается заполнить безрадостными эмоциями. Как бы то ни было, вы сами творец своей судьбы, так сделайте же её хорошей, как и этот день, то есть, простите, вечер. Добрый, добрый вечер!
До свидания, до скорой встречи. Сегодня мы с тобой расстаёмся, каждый уйдёт в свою сторону и даже, наверное, не оглянётся. Да и незачем, ведь мы обязательно ещё увидимся. Не завтра, так послезавтра или через неделю, но ведь встретимся же! Потому что оба этого хотим, потому потому что улыбаемся друг другу, произнося "до встречи", а не небрежно бросая "пока" или, того печальнее, опуская глаза: "прощай".
Спокойной ночи... Мы засиделись допоздна сегодня, как часто бывает при встрече давно не видевшихся, но дорожащих друг другом людей. Слово за слово, одна чашка кофе за другой, на скорую руку слепленные бутерброды и наполовину заполненная твоими окурками пепельница. Всего лишь наполовину, хотя обычно за такое время ты успеваешь выстроить целую горку окурков. Сегодня не до того, ты слишком был занят ароматным кофе с капелькой замечательного коньяка, мягкими улыбками, понятными лишь нам двоим из всех жителей голубой планеты, и разговорами, воспоминаниями, шутками... Если бы это был не ты, а кто-то другой, я бы извинился, что засиделся допоздна. Но это ты, которого я знаю с песочницы (или со взаимно наставленных друг другу фингалов?), ты, в глазах которого я читаю не раздражение от того, что гость собрался уходить далеко за полночь, а радость от случайной встречи. Что ж, я, пожалуй, пойду. Сам-то не засиживайся... Спокойной ночи.
Прощайте. Я провожу ваш силуэт взглядом, пока он далеко впереди не сольётся с окружающей темнотой в одно целое - так, что спустя всего одно мгновение уже нельзя будет сказать с уверенностью, а существовали ли вы на самом деле или были лишь плодом моего расшалившегося воображения. Я никогда не увижу вас больше, а если и встречу когда-нибудь в бесконечной реке людских лиц ваши глаза, сделаю вид, что не узнал вас. Нет, нет, я вас действительно не узнаю, как и вы меня. Пройдём мимо друг друга, быть может, даже столкнёмся случайно плечами (среди такого столпотворения это немудрено), но не заметим этого, и пойдём каждый своею дорогой. Сегодня мы видимся последний раз. Вы прекрасны. Спасибо, что я знаю... знал вас когда-то. Когда-то очень давно, я уже забыл. Вам пора. Нам пора. Прощайте.
Когда я был ребёнком, для меня чем-то странным было сказать матери или деду "привет" или "пока". Меня не учили и не заставляли называть их на "вы", я всегда мог общаться даже с самыми взрослыми родственниками почти что на равных, но всё же некоторых, сбиваясь, называл таки на "вы". В конце концов надоело, перестал "тыкать" и всё стало на свои места. Когда я был ребёнком, я не удивлялся, если приехавший из другой страны дальний родственник, пожимал мелкому мне руку и говорил "Здравствуйте, вы так выросли за те семь лет, что я вас не видел". Не удивлялся, хотя у большинства моих знакомых чуть ли не глаза на лоб лезли. Я и сейчас именно так общаюсь со многими своими родственниками и некоторыми знакомыми. К сожалению и моему глубокому стыду, до сих пор тщетно борюсь с настырными "привет" и "пока" в разговорной речи. Они настолько прилипчивые, такие въедливые, что всё же иногда прорываются, особенно - в разговоре с приятелями и близкими знакомыми. Но, к счастью, - всё реже. Они мне вовсе не нужны, я знаю и хочу произносить куда более живые слова. И не стоит убеждать меня в том, что слова не главное, а важно лишь то, как они произнесены. Я всё равно останусь при своём мнении в этом вопросе. Потому что знаю, каково это - слышать "до встречи", "приветствую вас", "моё почтение", "всего наилучшего"...
Доброго вам времени суток...
Current music: Cafe Del Mar - Humate - 3.2 Bedrock (Ambient Mix)
За выходные никаких необычностей не происходило, умных мыслей, достойных излияния на бумагу или ещё куда, не рождалось, а посему кота за хвост тянуть не стану и ничего писать тоже. Вот разве что в двух словах, как я ходил на "Дневной Дозор". Собственно, сию ленту я благополучно профукал, ибо она уже прошла по кинотеатрам, пока я собирался какой-нибудь из них посетить. Пока собрался (а именно сегодня), стартовали "Хроники Нарнии", которые у нас весьма с опозданием в сравнении с соседней Русью. То бишь попал я на премьеру. Так вот, фильм мне более-менее понравился, хотя оставил после себя чёткое ощущение, что если бы до этого была прочитана одноимённая книга, впечатление было бы на порядок хуже. Что, впрочем, неудивительно, потому как я всё ещё придерживаюсь мнения, что редкая экранизация бывает хотя бы на уровне книги, не говоря уж о превосходстве. Итого: пожалуй, стоит почитать... В очередь, гхм.
Вот, собственно, и всё. С наилучшими пожеланиями.
P.S. (не по теме, но душещипательно): Воистину верую в синоптиков. Даёшь минус двадцать!
А много лет назад, когда я только начинал заниматься в школьной театральной студии, наш художественный руководитель в качестве одного из межактовых выступлений, призванных заполнить перерывы между действиями, подобрал мне просто убийственный номер. На большой сцене появлялся маленький я (лет девяти, не более), трогательно складывал ручки в замочек и пронзительно пел абсолютно без аккомпанемента. Детским голосом и старательно картавя и шепелявя (почти никто не догадался, что с дикцией у меня всё в порядке), я исполнял дурацкую песенку, используя уморительную, как я сейчас понимаю, жестикуляцию.
"Назымаю на кнопацку - цык!, - Заклываю на ключ - цык-цык!, - И моё насекомое у меня взапелти. Не зуззы, насекомое, всё лавно засусу-у-у И в стеклянную банацку я тебя посазу. Не зуззы, насекомое, всё лавно засусу-у-у И в стеклянную банацку я тебя посазу. Не зуззы, насекомое, всё лавно засусу-у-у И в стеклянную банацку я тебя посазу. Не зуззы, насекомое, всё лавно засусу-у-у И в стеклянную банацку я тебя посазу. Не зуззы, насекомое, всё лавно засусу-у-у И в стеклянную банацку я тебя посазу. Не зуззы, насекомое, всё лавно засусу-у-у И в стеклянную банацку я тебя посазу. Не зуззы, насекомое, всё лавно засусу-у-у И в стеклянную банацку я тебя посазу. Не зуззы, насекомое, всё лавно засусу-у-у И в стеклянную банацку я тебя посазу..."
Последние две строки повторялись до тех пор, пока зал не начинал либо откровенно смеяться, либо отчаянно хлопать. Только после этого ребёнок в лице меня кланялся, удалялся за кулисы и готовился к своему основному выходу в уже настоящей постановке. Сколько лет прошло, а до сих пор песенку эту помню.
Весьма негативно действует на меня тот факт, что вокруг всё больше и больше не людей, а репутаций. Репутация порой рождается годами и даже десятилетиями, тщательно создаётся с нуля, из ничего, выпестовывается аки любимое чадо и бережётся пуще зеницы ока. Репутация, должно быть, заменила в последний век такие почти что забытые большинством понятия как честь и достоинство.
Репутация. Если ты на протяжении всей жизни рубил с плеча направо и налево, то даже отдав последние подштанники приюту для детей-сирот, ты не станешь в глазах общества намного лучше. Потому что репутация плохая. И наоборот: всегда можно объяснить нежданный-негаданный грешок чем-то из ряда вон выходящим, нестандартным, пусть даже на самом деле недостойный поступок был чётко выверен и заранее тобою продуман. Потому как репутация чиста. Исключением являются разве что друзья и враги. Первые всегда найдут возможность оправдать тебя в своих глазах, что бы ты ни совершил, вторые же объяснят даже самый добрейший поступок какой-то корыстью или выгодой.
Странно, что всё больше внимания обращается на то, какое сложилось об определённом человеке мнение, какие ходят о нём слухи, как к нему относится большинство, какие достоинства и недостатки приписывают. Это не значит, что я считаю ошибочным судить о человеке по его прошлому, опираясь лишь на сегодняшний день, нет. Но знать, каким является тот или иной человек, и судить по словам других - две большие разницы.
В рамках всего выше означенного манной с небес кажутся те немногие люди, которые по-настоящему (действительно по-настоящему, а не ради красного словца или придания своему образу дополнительного очарования) умеют складывать определённое мнение о человеке, ориентируясь лишь на свои собственные впечатления о нём, не обращая внимания на идущую рядом репутацию, женщину, надо сказать, вздорную и злопамятную.
Почему я об этом задумался? Да просто сегодня один знакомый доверительно сообщил мне, указывая на совершенно замечательного юношу с затуманенным взором и улыбкой истинно блаженного, чем этот человек славен и почему его стоит обходить стороной. Меня же это в первую очередь удивило, раздражение пришло уже вторым. В конце-то концов, да какая мне, к свету, разница, что о нём думает этот зануда, искренне считающий, что чудо - это название йогурта и больше ничего?!
Совершенно туманные глаза. Совершенно блаженное выражение лица. Совершенно разорванные движения и плавающая речь. Я очарован.
С сего дня начинаю впервые в жизни осознавать, что такое существование от зарплаты до зарплаты. Даже не с сего дня, а конкретно с 17.26 по местному времени. А всё потому, что на почти последние деньги купил билет на давно желанный концерт. Радость эта будет происходить в большом зале мавзолея Дворца Республики, а соответственно, билеты туда стоили довольно прилично. Разумеется, я предпочёл самые лучшие для себя место и ряд. Чёртов билет стоил совсем немного меньше, чем моя официальная зарплата (к счастью, неофициальная таки отличается в большую сторону). С учётом того, что несколько дней назад я вручил энную сумму матери на "бытовые расходы" (как она, к примеру, умудрилась оборвать намертво впаянные в стену жалюзи - ума не приложу), ситуёвинка та ещё. В общем, сейчас даже не середина месяца, а у меня всего несколько зелёных бумажек в кошельке.
Но - свет и тьма! - я доволен по уши и просто-таки счастлив! Троекратное ура вместе с "гип-гипом", скоро начну сверкать глазами и радостно улыбаться.
Ах да, если до конца месяца я хоть раз здесь что-нибудь вякну о том, что до зарплаты ещё пилить и пилить, торжественно разрешаю чем-нибудь в меня бросить. Тяжёлым.
Всё как-то странно замерло, зависло или как минимум замедлило ход. Всё вокруг - деревья, машины, люди, собаки, фонари, дороги и даже редкие снегопады. Совсем редкие снегопады (с каждым годом зимы всё теплее и теплее), не очень-то способные намести хотя бы по щиколотку снега, не говоря уж о сугробах. Всё зависло, замерло, замедлилось, как будто кто-то где-то нажал на огромную кнопку, решив рассмотреть выбранный кадр получше, не упустить мелких деталей.
[play]
Очень странно двигаться в этом царстве стоящих и слишком медленно двигающихся людей и вещей. Странно и непривычно, потому что привычно - когда мир несётся куда-то со скоростью света, когда нужно прикладывать какие-то усилия, чтобы успеть за ним, обогнать его. Странно и неприятно, потому что кнопка паузы была нажата не в самый лучший момент этого мира. Лучший был много лет назад. Десятилетий. Если честно, то скорее даже пару сотен лет назад. Лучший для меня, конечно, я о себе говорю, я индивидуалист.
[rew]
Мне не по душе нынешнее время. Я умею в нём жить, умею получать от этого удовольствие и наслаждаться, но никогда не почувствую, что это время моё. Мне нравится интернет, микроволновка, чёртов картофель фри из макдональдса (остальное там - отрава), кинофильмы, бритвенный станок "жилетт", немецкие автомобили, расклешённые джинсы, чиллаут, возможность добраться до противоположного полушария за несколько часов на самолёте, аспирин упса - спасение от боли за десять минут, ролевые игры, "Мастер и Маргарита", моя коллекция мр3-музыки, цифровые фотоаппараты и мягкая туалетная бумага. Но от всего этого мне было бы совершенно легко отказаться, зато сейчас невероятно не хватает верховой езды, тяжести шпаги, шитого камзола, родового поместья, поцелуя руки барышни, спрятанной слугой под простынью грелки на ночь, росчерка пером над письмом, перстня-печати... Я прекрасно сознаю, что ко всем этим радостям прилагаются также и плохие мостовые, вонь помоев в узких переулках, "санузел" во дворе в виде домика с сердечком в дверце, ожидание горячего мытья в течение получаса как минимум плюс множество других остро характерных времени деталей, но... Но всё же, всё же...
[pause]
С одной стороны, всегда интересно, что же будет потом, до чего люди додумается сейчас, а до чего дойдут обходным путём через один-другой десяток лет. С другой стороны, если задуматься, вполне можно предположить, что станет с голубым шариком через тысячу лет. И как-то мало привлекательными выглядят пилюли "первое+второе+компот", комбинезоны из серебристой ткани, вживляемые под кожу микрочипы или лечение венерических заболеваний силой мысли. В космос я тоже не хочу. Небо куда притягательнее выглядит, когда смотришь на него с улиц ночной Флоренции или из окна восточной башни фамильного замка. И это не приступ немотивированного роматизма, я сим не болею. И не меланхолия, хотя, быть может, напоминает оную. Просто время неожиданно остановилось, замерло и едвали не силком заставило оглянуться. Хочу туда. Даже если там нет туалетной бумаги и безопасной бритвы с плавающей головкой.
[play]
Жизнь продолжается, мир топает вперёд, хоть сегодня и слишком медленно. Если не уметь получать удовольствие от жизни, к чему тогда вообще рождаться? Так что живём-с дальше, получаем-с удовольствие от того, что нравится, терпеливо боремся-с с тем, что не по душе. В конце концов даже в поганском макдональдсе есть плюс - картофель фри. Да! Да, я, гурман, придира и переборчивый тип, люблю картофель фри!!! Хотя от поросёнка на вертеле под красное не отказался бы. Серебряными приборами. Перед балом. Гхм.
Пойду пить красное вино, жечь свечи, спрятавшись за шторой, и слушать Вивальди и Моцарта. Они на меня влияют благотворно.
[stop]?
- Ой, господитятенька, а что это за кнопочка? - Не трогай! Не трогай я сказал!!!