Пока я был в "Лондоне", по улицам Минска коротко прогулялся дождь. А я сидел, откинувшись на удобные подушки, пил клюквенный чай и слушал, как за окном едва слышно бродит мой старый знакомец. И жевал тосты с мёдом, к которым пристрастился дважды: сперва в Москве месяц назад, а потом и в родных пенатах, побывав который раз всё в той же любимой кофейне.
Вчера, проезжая мимо строящейся гостиницы "Европа", которую обещают представить в том же виде, что она была в прошлом веке, обнаружил, что с одной стороны её занавесили. Ну, знаете, такое огромное полотно, на котором изображено здание с окнами, дверями и прочими полагающимися деталями. Между прочим, впервые увидел подобное полотно в Минске, только раньше в Петербурге встречал, да в той же Москве. И вот, взглянув на будущую "Европу", вдруг словил себя на мысли, что мне безумно хочется снова в златоглавую. До зубовного скрежета. И в Петербург. До дрожи в коленях. А ещё мне недавно снился Эрмитаж, в коем я, кстати говоря, не был. Во сне я бродил по безлюдным залам и бесшумно спускался по широким лестницам, изредка едва касаясь кончиками пальцев перил. На мне почему-то был военный камзол незнакомого покроя, но, кажется, это было скорее что-то французское. А потом вдруг забрёл в какой-то полутёмный зал, огромный и настолько высокий, что не видно было ни единой линии на потолке, а на дальней стене висела всего одна картина - портрет молодого мужчины в полный рост. По некоторым деталям портрета можно было сделать вывод, что изображённый на нём - французский дворянин и при этом военный высокого ранга. А подняв глаза выше, я узнал в его лице себя. И тут же проснулся, естественно, в лучших традициях сновидения.
Устал я что-то сегодня...