Женщина с большой буквы. Этому невозможно научиться - быть настоящей Женщиной. Язык не повернётся назвать её девушкой, хотя возраст вполне позволяет. Женщина. Ради таких не устраивали рыцарских поединков и не сражались на дуэлях, не отрекались от престола и не бросали жён и детей - там причиной бед служила зачастую лишь привлекательная оболочка, отражение женской сущности. Но из-за таких, как она, теряли ум и разум или менялись по самой своей сути, становились другими людьми, лишь бы была возможность оставаться рядом с такой Женщиной.
...После дождя явился к ней красный и прожаренный, вернее даже пропеченный. Планировал прийти с цветами и глазами, затуманенными задумчивой дымкой, а вышло так, что почти приполз, нервно двигаясь, чтобы свести к минимуму соприкосновения кожи с одеждой. И никакой эстетики, если, конечно, вам таковым не кажется красная физиономия, которой положено быть аристократически бледной. Вместо приветственных объятий - помахивание ладонью и кривление брови, когда кожа руки под рукавом рубашки отозвалась зудом.
Встретила спокойной понимающей улыбкой - ни грамма удивления, ни толики разочарования - и лёгким прикосновением своей ладони к моей (почти единственное место на теле, которое осталось не сгоревшим). Усадила на диван, сделав потише музыку (помнит, наверное, как у меня в жару раскалывается голова), на две минуты скрылась из виду, а когда вернулась, принесла с собой запах дождя и сквозняк от распахнутых настежь окон. И стакан холодного чая со льдом. Абрикосового чая, запутавшегося в хрупких кубиках льда. В запотевшем стакане, на котором спустя миг следы её тонких пальцев скрылись под моими.
Сидела рядом, положив руку на спинку дивана, а поверх опустив подбородок, и внимательно следила за тем, как я медленно пью, словно провожая каждым взглядом движения горла. Ни неуместного слова, ни лишнего шума, ни единого ненужного движения. Только кубики льда из моего стакана отражались в её глазах, да её дыхание едва ощутимо касалось шеи. Всё так же молча продолжала смотреть, когда я отставил стакан на стол и перевёл взгляд на неё, изучая каждую чёрточку лица.
- Знаешь, а у твоих глаз цвет утренней росы, - вдруг сказал, попытавшись поудобнее устроиться, насколько это вообще возможно, когда всё части тела ноют и горят.
- Как это? - моргнула удивлённо, даже чуть приподняв подбородок от руки.
- Сочетание льдисто-голубой капли воды и свежей зелени утренней травы, - ответил, приподняв край губ.
- Вот как... - улыбнулась своей особенной улыбкой.
...Прощаясь, всё-таки приобнял её, отключив на несколько секунд в своём мозгу кнопку "боль в обеих руках". Она не шевелилась почти, стараясь не касаться моего тела, разве что едва ощутимо провела подушечками прохладных пальцев по до сих пор горячей щеке.
Ни единого лишнего слова, ни одного ненужного движения. Только прохлада пальцев на моей коже, лёгкое дыхание на ухо и тень улыбки, спрятавшейся в касании губ.
Восхищаюсь ею, этой настоящей Женщиной, каких не так уж много в мире. Не знаю, как долго буду с нею рядом, но уже сейчас сознаю, что всегда буду восхищаться. Она этого достойна.
Уходя, непременно пожелаю ей счастья. Как никогда искренне. И знаю, что она лишь улыбнётся мне вслед, не менее искренне пожелав удачи.
Но это - когда-нибудь потом.
А сейчас - спать.