Ж.Желаю, желаю, желаю. Но что же тебе пожелать?
На последних страницах школьного дневника разрастаются ветвления ярких гелевых слов сомнительной оригинальности и ещё более сомнительной искренности. Счастье перечёркивает полоску, где положено стоять русской литературе, удача – ту, где уместнее всего видеть химию, а хорошее настроение почему-то занимает позицию «подписи родителей»…
Желаю, желаю, желаю.
Первый семейный альбом похож на первый поцелуй: такой же яркий и, возможно, даже незабываемый, но всё равно, как ни крути, нелепый, неловкий. Первый блин комом. И долгие годы семейной жизни располагаются под снимком безусого юнца и вчерашней школьницы, куча детей – под фото попытки откусить от праздничного торта, а любовь почему-то умещается под изображением беснующихся нетрезвых родственников…
Желаю, желаю, желаю…
Покоиться с миром, что ли, напоследок?