- Кто на новенького? – спрашивает контролёр в автобусе.
И мне видится, что он мушкетёр в небесно-голубом плаще, широкополой шляпе, с усами, элегантно подкрученными вверх, присматривающий за порядком, пока мирные граждане добираются по своим делам – кто работать, что закупаться продуктами, кто петь серенады под окнами полюбившейся дамы.
- Ахха! – неожиданно восклицает мушкетёр К’Онтролёр, увидев перед собой гвардейца кардинала.
На том алый плащ, кончики его усов жалко опущены, в глазах застыла вселенская скорбь и отголоски страха.
- Да ухожу я уже, ухожу, - лениво сообщает гвардеец, отмахиваясь от К’Онтролёра, и только сейчас становится видно, что два тёмно-серых пера его шляпы горделиво торчат вверх, словно заячьи уши.
Отмахиваться от К’Онтролёра – большая ошибка. Истинный мушкетёр, чьё сердце бьётся в унисон со всей правдой мира, в чьих глазах отражается неприкрытая истина, никогда не позволит жалкому гвардейцу кардинала в безвкусной шляпе так себя вести.
- Каналья! – провозглашает К‘Онтролёр, выхватывает свою шпагу и легко пронзает гвардейца. Тот начинает сдавленно охать. И вот теперь мушкетёр может свободно столкнуть тело в красном плаще с повозки. Мирные жители старательно отводят глаза от развернувшейся сцены, кто-то злорадно улыбается – он-то успел перевернуть свой алый плащ серой подкладкой кверху! – кто-то тут же забывает обо всём, но, что удивительно, ни один не мечтает стать однажды мушкетёром. Трудная это работа. Трудная и неблагодарная.
- Ахха! Кто на новенького? – вновь вскрикивает К’Онтролёр и, подкрутив шикарный ус, ускоряет шаг. Наверное, увидел ещё одного гвардейца.