Недавно узнал (мать рассказала), что свою самую первую сказку придумал, когда мне было три года. Не умел ещё тогда писать ничего сложнее отдельных слов, поэтому диктовал матери, и она записывала. Правда, «рукопись» потерялась где-то между переездами и ремонтами, так что мать запомнила только название. «Сказка-песня о золотом пёрышке». Она говорила, что я тогда взял исписанный текстом альбомный лист, сложил его наподобие книги, вложил другие такие же страницы и сделал на них рисунки, а потом даже ниткой прошил. В итоге вышла этакая книжка-самоделка. А ещё мать рассказывала, что диктовал я ей эту сказку довольно своеобразно: так как это всё же была не просто сказка, а сказка-песня, я её, собственно, напевал.
И, наверное, тогда, много зим назад, в трёхлетнем возрасте этой самой книжкой-самоделкой я выразил три самые большие мои страсти: живопись, музыку и литературу. Обучение в художественных кружках ничего не дало, а нежно любимые уроки ИЗО, хоть и оканчивались всегда пятёрками и воодушевлённым видом учительницы, основывались скорее на фантазии, интересном подходе и необычном ракурсе, нежели манере рисования (вернее, откровенного каляканья). Фортепиано мне покупать отказались, аргументируя такое решение моей неусидчивостью (ха! учитывая хотя бы ту же десятилетку с лишним в театральной студии, о непостоянстве говорить не пристало) и необходимостью больше учиться (и всё равно мне удалось перестать быть вундеркиндом); по тем же причинам отменили запись в хор, куда меня направила учительница по музыке классе этак в четвёртом. Мать до сих пор утверждает, что у меня нет ни слуха, ни голоса, и нынче склонен соглашаться, хотя когда-то это, пожалуй, было не так. Хотя петь и до сих пор люблю… когда никто не слышит.
Остались только сказки. Впрочем, нет, почему «только»? Это очень много, необозримо, невыразимо и неисчислимо. И хоть я не помню сейчас, о чём была та самая, первая сказка, надиктованная матери и потерянная в потоке зим и лет, почему-то кажется, что то была история о каком-то поиске. Может быть, того самого золото пера, которое в конце долгого пути всё же удалось отыскать герою, встретившему на дороге к своей заветной цели множество самых разных, далеко не детских, препятствий.
А в конце, наверное, кто-то непременно умер. Хотя это уже совсем другая история.