Мой способ шутить – говорить правду. Нет на свете ничего смешнее. ©Б.Шоу
Наверное, у каждого есть какие-то места, - и говоря об этом я имею в виду не города и страны, где хотелось бы побывать, а скорее определённые здания, такие как музеи, храмы или галереи, - кои непреодолимо тянет увидеть. Для меня такими желанными местами всегда были и остаются те, которые имеют некоторое отношение к искусству, в особенности к музыке, живописи и архитектуре. Даже одно воспоминание о них вызывает некий торжественный трепет, как, должно быть, бывает в душе у истово верующих, входящих в храм накануне одного из светлых праздников. Правда, в моём случае ситуация несколько иная: хотя для меня некоторые храмы являются источниками этого самого внутреннего трепета, вызван он отнюдь не высоко духовными мыслями или религиозной радостью; однако же до наших времён дошли столь потрясающие образчики архитектурного гения, когда-то излившегося в форме, например, неподражаемых католических храмов в Барселоне, что невозможно не восхищаться ими, пусть и не испытывая должных религиозных чувств в связи с собственным отношением к религии.
Впрочем, во мне этот самый трепет всегда вызывали не только архитектурные красоты храмов, старинных замков и некоторых других построек, но и наполнение иных "мест", раз уж я в начале осмелился воспользоваться этим невыразительным словом. Если говорить конкретнее, то в этом списке непременно стоит упомянуть Третьяковскую галерею, Эрмитаж, картинную галерею в Дрездене (название коей я вечно забываю), Лувр, мечту многих лет - Ла-Скала, да и в конце концов тот же Карнеги-Холл. Хоть в этой жизни я бывал далеко не во всех выше названных местах, скорее даже в очень немногих из них, я вполне могу представить, каковы будут ощущения уже перед самым входом, - если мне, конечно, доведётся до них добраться.
Это чувство сродни тому, какое возникает в человеке, который медленно, но неотвратимо приближается к эшафоту, где уже всё готово к его казни: безликий непроницаемый палач методично проводит точильным камнем по лезвию огромного топора, вокруг голодно шумит толпа падких на эффектные зрелища зевак, чуть в стороне судья уже собирается последний раз прочесть приговор, а лысеющий святой отец устало чешет в затылке, готовясь традиционно отпустить тебе все грехи. Ты поднимаешься по шатким ступеням на помост, опускаешься на колени и кладёшь голову на деревянную колодку, зная, что в любое мгновение палач может резким движением прервать твою жизнь, отправив хранилище твоей памяти в дырявую корзину, что специально подставлена возле колодки. А чуть позже, спускаясь с возвышения на прогретую за день землю, когда в последний момент судья неожиданно получил неопровержимые доказательства твоей невиновности, ты глубоко дышишь полной грудью, почему-то ощущая, что тебе всё-таки отрубили голову; она полежала сперва в той корзине, а потом тебе её приставили на место, и ты поднялся на ноги и теперь идёшь по жизни дальше, храня в душе это странное чувство: словно у тебя отняли что-то крайне важное, а потом неожиданно вернули, да ещё и добавили сверху чего-то невероятно сильного и прекрасного.
Ты не чувствовал запахов - и вдруг вдохнул все ароматы мира полной грудью, ты с детства был слепцом - и неожиданно обрёл зрение и краски жизни, ты не мог слышать звуков - и вот теперь наслаждаешься пением птиц и голосом прекрасной женщины. И всё это сразу, неожиданно, вдруг, ни стого ни с сего, в одночасье обрушивается на твою только что отрубленную и приставленную на место голову, но вместо вполне предсказуемой тяжести ты ощущаешь невероятное облегчение, наслаждение новообретёнными возможностями, крылья за спиной и непередаваемое желание вновь однажды взойти на эшафот. Не сейчас, позже, когда схлынет эта волна и вернётся возможность воспринимать всё незатуманенным взором. Следующий эшафот будет носить иное имя и раполагаться в другом месте, да и, быть может, ударит тебя ещё сильнее предыдущего, но в итоге всё же неизменно доставит тебе только удовольствие.
Хочу в Ла-Скала...
Current music: Yoko Kanno - After, in the dark
Впрочем, во мне этот самый трепет всегда вызывали не только архитектурные красоты храмов, старинных замков и некоторых других построек, но и наполнение иных "мест", раз уж я в начале осмелился воспользоваться этим невыразительным словом. Если говорить конкретнее, то в этом списке непременно стоит упомянуть Третьяковскую галерею, Эрмитаж, картинную галерею в Дрездене (название коей я вечно забываю), Лувр, мечту многих лет - Ла-Скала, да и в конце концов тот же Карнеги-Холл. Хоть в этой жизни я бывал далеко не во всех выше названных местах, скорее даже в очень немногих из них, я вполне могу представить, каковы будут ощущения уже перед самым входом, - если мне, конечно, доведётся до них добраться.
Это чувство сродни тому, какое возникает в человеке, который медленно, но неотвратимо приближается к эшафоту, где уже всё готово к его казни: безликий непроницаемый палач методично проводит точильным камнем по лезвию огромного топора, вокруг голодно шумит толпа падких на эффектные зрелища зевак, чуть в стороне судья уже собирается последний раз прочесть приговор, а лысеющий святой отец устало чешет в затылке, готовясь традиционно отпустить тебе все грехи. Ты поднимаешься по шатким ступеням на помост, опускаешься на колени и кладёшь голову на деревянную колодку, зная, что в любое мгновение палач может резким движением прервать твою жизнь, отправив хранилище твоей памяти в дырявую корзину, что специально подставлена возле колодки. А чуть позже, спускаясь с возвышения на прогретую за день землю, когда в последний момент судья неожиданно получил неопровержимые доказательства твоей невиновности, ты глубоко дышишь полной грудью, почему-то ощущая, что тебе всё-таки отрубили голову; она полежала сперва в той корзине, а потом тебе её приставили на место, и ты поднялся на ноги и теперь идёшь по жизни дальше, храня в душе это странное чувство: словно у тебя отняли что-то крайне важное, а потом неожиданно вернули, да ещё и добавили сверху чего-то невероятно сильного и прекрасного.
Ты не чувствовал запахов - и вдруг вдохнул все ароматы мира полной грудью, ты с детства был слепцом - и неожиданно обрёл зрение и краски жизни, ты не мог слышать звуков - и вот теперь наслаждаешься пением птиц и голосом прекрасной женщины. И всё это сразу, неожиданно, вдруг, ни стого ни с сего, в одночасье обрушивается на твою только что отрубленную и приставленную на место голову, но вместо вполне предсказуемой тяжести ты ощущаешь невероятное облегчение, наслаждение новообретёнными возможностями, крылья за спиной и непередаваемое желание вновь однажды взойти на эшафот. Не сейчас, позже, когда схлынет эта волна и вернётся возможность воспринимать всё незатуманенным взором. Следующий эшафот будет носить иное имя и раполагаться в другом месте, да и, быть может, ударит тебя ещё сильнее предыдущего, но в итоге всё же неизменно доставит тебе только удовольствие.
Хочу в Ла-Скала...
Current music: Yoko Kanno - After, in the dark