Таллула и волшебное зеркало
В день, когда Таллула появилась на свет, тремя кварталами южнее ужасным пожаром была уничтожена школа для благородных девиц. Четырнадцать красивых, умных и благовоспитанных девушек сгорели заживо, и злые языки поговаривали, что это плохое предзнаменование для новорожденной. Но Талли росла, хорошела с каждым днём, в её семье никто не умирал, дело отца процветало, а о фамилии расходились только самые положительные слухи. Тогда начали рассказывать, что случившийся в день рождения девочки пожар – в некотором роде её вина; мол, Талли забрала себе всю красоту погибших девушек, оттого-то она так мила, потому-то даже в девять-десять лет видно, что в юности и зрелости она будет диво как хороша. Родители, стараясь уберечь единственную дочь от злых россказней, всячески баловали её, холили и лелеяли, позволяли любые шалости и пытались угодить как только можно. Талли росла словно редкая птичка в золотой клетке. Но и ей предстояло расправить крылья и вылететь на свободу.
Однажды, когда юная Таллула возвращалась от модистки, она увидела на дороге огромную лужу, оставшуюся после недавнего ливня. Лужа была и впрямь очень большой, а палая листва необычно улеглась как раз вокруг краёв, и теперь лужа походила на старинное зеркало в изысканной оправе из золочёной и багряной листвы. Девушка даже приостановилась на несколько секунд, любуясь картиной, а потом посмотрела в саму лужу. Талли и до сих пор, конечно, гляделась в зеркало, любуясь на свою красоту, которую нельзя было оспорить, но ещё никогда ей не доводилось видеть себя настолько прекрасной. Таллула не удержалась и опустилась на колени рядом с лужей. Кленовые листья, оказавшиеся почему-то сухими, несмотря на недавний дождь, тихонько зашуршали, послушно укладываясь так, чтобы девушке было удобно. Талли оперлась ладонями о листву-раму и внимательнее вгляделась в лужу, а потом, неожиданно для самой себя, почти как королева из сказки про Белоснежку, тихо проговорила:
- Зеркало, Зеркало, дай мне ответ,
Скажи: ведь прекрасней меня в мире нет?
читать дальшеТаллула так и замерла, задержав дыхание: в луже-зеркале она увидела себя в сказочных нарядах, достойных принцесс и даже королев, в драгоценных камнях и удивительных украшениях, в окружении не городских домишек, но красивейших залов с высокими потолками и лепниной. Из лужи-зеркала на девушку глядела она же, но та, другая Талли была не одна: рядом с ней улыбались очаровательные юноши, каких в родных краях она ни разу не видела; они целовали её изящные ручки с унизанными перстнями пальчиками, кланялись и глядели такими восторженными глазами, что Таллуле неудержимо захотелось поменяться местами со своим отражением – настолько была прекрасна девушка в луже и всё то, что окружало её. Охнув, Таллула вскочила и быстро побежала домой, стараясь не оборачиваться.
Шли дни, Талли обходила улицу с лужей-зеркалом стороной, но вскоре ей понадобилось забрать у модистки новую шляпку, и пришлось вновь идти мимо места, которое девушка избегала. Всю неделю стояла сухая погода, и Талли полагала, что лужа давно высохла, но оказалось, что та никуда не делась: всё такая же большая и похожая на старинное зеркало, она как будто звала девушку подойти и заглянуть в воду. Таллула не смогла сопротивляться желанию вновь увидеть себя в том окружении, которого была достойна, и, приблизившись к луже, опустилась на колени. Листья податливо улеглись так, чтобы ей было удобно, а после тех самых странных слов, вновь сорвавшихся с губ девушки, лужа-зеркало начала показывать чудесные образы и картины.
С тех пор Таллула почти каждый день проходила по той улице, останавливалась у лужи и, тихо прошептав:
- Зеркало, Зеркало, дай мне ответ,
Скажи: ведь прекрасней меня в мире нет? – любовалась на себя в воде.
Однажды, когда Таллула стояла на коленях у своего волшебного зеркала, её увидела возвращавшаяся с рынка дочь соседей. Сама она была довольно милой девушкой, но рядом с Талли выглядела сущей дурнушкой: и глаза невелики и не сверкают, подобно звёздам, и губки не так алы, и щёки не так румяны, и стан не так гибок и изящен, и даже волосы не вьются так красиво, как у Таллулы. Заметив, как Талли глядится в лужу, улыбаясь и тихонько нашёптывая себе под нос что-то о собственной красоте, девушка покачала головой и подошла ближе.
- Таллула, ты, несомненно, самая красивая в нашем городе, но одной красотой жив не будешь. Вместо того, чтобы любоваться на своё отражение, помогла бы лучше матери, она совсем плоха стала. Или отцу на стол хоть бы раз накрыла – он тяжело трудится, чтобы тебе новые наряды покупать. Твои родители так много для тебя старались, а ты только и делаешь, что к модистке ходишь новые шляпки и платья шить да в лужу смотришься. Того и гляди обратишься в кленовый лист, повторив судьбу Нарцисса, ставшего цветком, - произнесла она не слишком строго, но убеждённо.
Талли даже не поднялась с колен. Бросив недобрый взгляд, она грубо велела соседке не лезть не в своё дело и вовсе не сметь с ней разговаривать.
- Да кто ты такая, чтобы советовать мне? – усмехнулась Таллула, окинув девушку презрительным взором. – Посмотри на себя: такой дурнушке только и остаётся, что хозяйничать и тем самым цену себе у женихов набивать! А мне нет нужды ничего делать, я и без того хороша!
Проговорила и, отвернувшись, вновь начала смотреться в своё зеркало. Соседка, огорчившись, ничего больше не сказала и ушла домой, перекладывая с локтя на локоть тяжёлую корзину с овощами. А Таллула, когда шаги девушки затихли, опять пробормотала, глядя в лужу:
- Зеркало, Зеркало, дай мне ответ,
Скажи: ведь прекрасней меня в мире нет?
Она уж было собралась вновь глядеть на картины чудесной жизни, но не тут-то было: её прекрасное отражение померкло, а вместо него в волшебном зеркале появилась та самая соседка. Вот она приносит домой тяжёлую корзину; вот, оставив её у стола, спешит к матери, чтобы помочь той поднять ведро с колодезной водой; вот отправляет матушку отдыхать у камина, а сама накрывает на стол и потчует ужином уставшего отца и младшего брата; вот вместе с матерью моет после ужина грязные миски; вот садит на колени братишку и терпеливо учит его разбирать буквы и слоги. Вот поднимает голову от книги, поправляет выбившуюся из простой причёски прядку, улыбается – и лицо её кажется таким прекрасным, каким никогда не был лик самой Талли. Завороженная, Таллула смотрела в своё зеркало, а оно тем временем показывало уже другую картину: соседская девушка в чудесном белом наряде и с лилиями в волосах идёт к алтарю, а под руку её ведёт один из тех красивых благородных юношей, кто ещё несколькими минутами ранее улыбался самой Талли.
Таллула хлопнула рукой по воде, по которой тотчас начали расходиться круги, смазав отражение, но когда поверхность волшебного зеркала разгладилась, картина в нём не изменилась: Талли видела свою соседку, мерзкую дурнушку, которая почему-то казалась гораздо красивее её самой. И с того дня, сколько бы ни приходила Таллула к зеркалу, сколько бы ни спрашивала о своей красоте, оно продолжало показывать ей соседку.
И вот одной осенней ночью, которая длилась столько же, сколько и день, Талли впотьмах покинула собственный дом и тихо прокралась к соседскому. Все там уже давно спали, устав за долгий день, поэтому девушка могла не волноваться, что её кто-то заметит. Одно из окон было прикрыто неплотно: ночи стояли ещё не слишком холодные, поэтому Талли не составило труда бесшумно пробраться в комнату соседской дурнушки, которая во сне казалась весьма миловидной – почти такой же, как в своём возможном будущем, увиденном Таллулой в волшебном зеркале. Талли достала из складок платья большой кухонный нож, который принесла с собой, ещё дома проверив, чтобы он не оказался затупленным, и подошла к кровати соседки.
Таллула никогда не резала даже хлеба, не говоря уж о чём-то более жёстком, но её рука не дрогнула, когда девушка с силой провела лезвием ножа по шее спящей соседки. На белую ткань постели пролились алые капли, соседка захрипела, но не проснулась. А позднее уже и не могла – почти в полной тишине она отдала Богу душу, и лишь из раны на шее какое-то время продолжала хлестать кровь, пачкая красивые изящные руки Таллулы, даже не дрогнувшие за всё то время, пока лезвие ножа отнимало чужую жизнь.
Оттерев нож о простыню, так же тихо как вошла, Талли покинула соседский дом через окно и отправилась к своему волшебному зеркалу, чтобы спросить у него, кто теперь, после смерти соседки, прекраснее всех на белом свете. Девушка привычно присела на колени, оперлась ладонями о золотую раму из листьев, но тут заметила, что её руки испачканы в крови. Окунув их в лужу, она начала старательно отмывать в холодной воде следы крови. По поверхности волшебного зеркала расходились алые пятна, вода мутнела и в ней уже не было ничего видно. Но Таллула терпеливо дождалась, пока круги разойдутся, вновь наклонилась над лужей, почему-то уверенная, что даже в ночной темноте сможет увидеть желаемое, и проговорила:
- Зеркало, Зеркало, дай мне ответ,
Скажи: ведь прекрасней меня в мире нет?
Зеркало долго молчало, не отражая вообще ничего, только сплошную темноту, но потом вдруг по его поверхности пошла рябь, а через мгновение Талли увидела себя. Увидела – и зажала ладонями рот, чтобы не закричать. Что это было за лицо! Прекрасные глаза превратились в чёрные щели, в которых горел безумный огонь, коралловые губы искривились в хищной ухмылке, а белоснежные руки, изящные красивые ручки, никогда не знавшие никакой работы, были покрыты ярко-алыми кровавыми пятнами. Таллула испуганно охнула и хотела было вскочить на ноги и поскорее убежать, но тут из волшебного зеркала, из бездонного чёрного омута лужи, навстречу Талли вылезло её собственное уродливое отражение. Девушка застыла, не в силах двинуться с места от ужаса, а отражение, злобно щуря глаза-щёлки и оскалившись в ухмылке, протянуло к ней свои окровавленные руки и, ухватив ледяными пальцами за плечи, потащило за собой. Таллула не могла сопротивляться, и лишь отстранённо подумала, что слишком холодная даже для сентября вода в волшебном зеркале-луже и впрямь похожа на стеклянную поверхность – а что ещё могло так же больно впиваться в кожу острыми осколками?
Всего через минуту на пустынной улице города воцарилась спокойная тишина осенней ночи. Лишь ветерок бегло скользнул по дороге, поднимая абсолютно сухие золотые листья и унося их прочь, да у края самой обыкновенной лужи темнели три красных пятнышка.
Но к утру прошёл дождь и смыл их.
-
-
01.09.2008 в 18:19З.Ы. Новый дизайн совершенно прекрасен!
-
-
01.09.2008 в 19:26