Мой способ шутить – говорить правду. Нет на свете ничего смешнее. ©Б.Шоу
Дома могут жить своей жизнью. Дома могут жить без присутствия людей, без голосов и детского смеха, без лая собак и мяуканья котов ранней весной на крыше. Дома могут жить собственной жизнью, оставаясь пустыми и нежилыми в течении многих лет и десятилетий. Дома могут быть куда более живыми, чем даже некоторые люди. Но таких домов, которые живы не потому, что в них обитают люди, а просто потому, что они именно такие, очень мало, они уже почти все умерли, хоть до этого прожили долгие жизни. Всё больше домов вокруг - это просто холодные здания, четыре стены, пол, потолок, окна и двери, которые могут ожить только благодаря своим обитателям, да и то далеко не всегда: мало кого волнует, жив ли тот дом, в котором он поселился, или мёртв. Многие даже ни разу в жизни н зададутся подобным вопросом.
Я люблю живые дома. Их сердца бьются как-то совершенно по-особенному: тихо, глухо, размеренно и очень медленно, как-то даже торжественно. И дышат они тоже негромко, почти на грани уловимого, если только не прислушиваться специально. С ними порой так приятно побеседовать, прислонясь лбом к прохладному окну, опершись о дверной косяк или опершись спиной о стену - дома делятся годами своей жизни, знаниями, воспоминаниями и ощущениями, которые никогда не исчезают даже после того, как те, кто эти ощущения оставил, переезжают в другое место. Дома умеют долго помнить и хранить всё, что они видели и слышали.
...Ярко-зелёный плющ увивает стену Живого Дома до окон второго этажа. Дальше плющ почему-то расти не хочет, зато едва ли не с каждым днём ширится и расползается в стороны. Когда-нибудь, наверное, он окружит дом полностью и тогда уж придёт ему время подумать о росте вверх. Куда-то же надо расти всегда, верно? Тщательно вытоптанная за долгие годы десятками разных ног неширокая тропинка ведёт ко входу в Живой Дом и обрывается у порога, сливаясь со ступенями, которые чуть кособокими почти-прямоугольниками поднимаются к двери. Этот Живой Дом ничем не отличается от множества других таких же старых домов, которых полным-полно было во всех мирах и временах. Разве что лишь тем, что он - по-настоящему Живой Дом, а не просто какой-то там дом.
На первом этаже за давно не ремонтированной, но всегда тщательно отмытой от пыли и грязи дверью вот уже семь десятков лет живёт Старый Часовщик. Когда-то он был молод, но это было так давно, что о тех временах помнит разве что сам Живой Дом. Даже Часовщик почти забыл свою молодость. Старый Часовщик всегда был мастером своего дела. К нему приходили со всего города и даже из других городов, приносили самые разные часы - наручные дамские, мужские "луковицы", дребезжащие будильники, семейные реликвии с боем и нелепые малютки с живущими внутри кукушками - и просили его их отремонтировать. Какие-то часы спешили, другие отставали, третьи и вовсе не желали тикать, четвёртые вместо "дз-з-з-зын!" по утрам хрипели похоронный марш, пятые разбрасывались во все стороны винтиками и шестерёнками, шестые не выпускали кукушек на свежий воздух - в общем, работы всегда хватало. Старого Часовщика, об умении которого чинить любые часы, пригласил к себе то ли царь, то ли король, то ли барон какой-то, а может, и вовсе президент. Не имеет значения, право. Часовщик покинул Живой Дом и проделал долгий путь, чтобы прибыть по желанию этого царя-султана-президента, который предложил Старому Часовщику постоянную работу, хорошее жалованье и много разных плюсов, от которых было невозможно отказаться. Часовщик работал на этого короля-барона-министра очень много лет и успел из просто Часовщика стать Старым Часовщиком. И всё было бы хорошо, если бы однажды граф-герцог-император не дал ему отремонтировать свои любимые золотые часы, требуя сделать это как можно быстрее и постоянно поторапливая мастера. Часовщик тогда уже быстро уставал, как и всякий пожилой человек, а потому совершенно случайно уснул прямо над драгоценными часами и совершенно не заметил, как один из его длинных усов угодил в механизм часов, запутался в шестерёнках и полностью привёл часы в негодность. Уже на следующее утро Старый Часовщик всего с одним саквояжиком своих пожитков был выкинут за ворота города и побрёл туда, откуда однажды уехал. Живой Дом почти не изменился за эти годы, встретив Старого Часовщика разве что новыми витками плюща да запахом многолетней пыли в квартире, который, впрочем, быстро выветрился. С тех пор Старый Часовщик тщательно бреется каждое утро, а Живой Дом радуется, что на его первом этаже живёт такой замечательный старик.
В квартире над Старым Часовщиком живёт Выросшая Девочка. Каждый год, когда созревают сливы и крыжовник, она варит варенье: сливовое и крыжовниковое. Когда-то давно, когда она была ещё Маленькой Девочкой, она очень любила крыжовник и сливы. Совсем чуть-чуть недоспелыми. Девочка брала ягоду крыжовника в рот, прокусывала кожицу передними зубами и высасывала сладкую мякоть, после чего отбрасывала кислую и волосатую шкурку. Кожицу слив она тоже выбрасывала, потому что та была жёсткой и противной, мякоть оказывалась куда как вкуснее. Она любила крыжовник и сливы (вернее, их мякоть) так сильно, что не хотела делиться ни с друзьями, ни с соседями, ни даже с мамой. Однажды Маленькая Девочка так объелась слив и крыжовника, что потом несколько дней провалялась в кровати, терзаемая жаром и болью в животе. Ей казалось, что крыжовник и сливы отомстили ей за то, что она всегда высасывала их внутренности, и вот теперь уже они высосали из неё всю жизнь. Но через несколько дней Маленькая Девочка поправилась и больше уже никогда она не жалела крыжовника и слив другим людям. Да и не объедалась никогда, хотя, даже став Выросшей Девочкой, так и не смогла полюбить сливовую и крыжовниковую кожицу. Поэтому вместо того, чтобы обижать сливы и крыжовник (уж очень не хотелось снова стать объектом их мести), она каждый год варила из них варенье. В нём кожура почти совсем не чувствовалась и даже была вкусной. Заросли крыжовника и добрый десяток сливовых деревьев растут у юго-восточной стены Живого Дома, которому очень нравится сладкий запах варенья, которое ежегодно готовит Выросшая Девочка.
Напротив квартиры Выросшей Девочки живёт Талантливый Художник. Он ещё достаточно молод, но нарисовал столько картин да таких прекрасных, неповторимых и душевных, что мало кто может сказать, что не слышал о нём хотя бы нескольких слов. Талантливый Художник никогда не учился рисовать, это было дано ему свыше, и он благодарил небеса за сий прекрасный дар. Он рисовал портреты всех своих соседей, самые разные пейзажи, он изобразил Живой Дом со всех ракурсов во все вермена года, и Живой Дом на его картинах выглядел по-настоящему Живым. Талантливый Художник лишь единожды покинул родные стены, когда за собой его позвало сердце, поглощённое чувством ещё более сильным, чем желание писать картины. Девушка Мечты всегда разговаривала с чуть наклонённой набок головой, отчего Талантливый Художник приходил в неописуемый восторг. Он называл её богиней, королевой, единственной и неповторимой, он целовал её руки, если только Девушка Мечты позволяла, он написал десятки её портретов, а в его альбоме для черновиков остались сотни зарисовок с её лицом и фигурой. Но если она была его Девушкой Мечты, то он вовсе не являлся её желанным мужчиной, а потому в один далеко не прекрасный день Девушка Мечты прогнала Талантливого Художника прочь, найдя себе того, кто больше соответствовал её вкусам. Сперва он впал отчаяние, но это было временное явление. Как и почти все талантливые люди Талантливый Художник был немного странным, а потому вместо страданий и горя он искренне пожелал Девушке Мечты счастья и вернулся в Живой Дом, который принял его с радостью. Талантливый Художник так и не встретил до сих пор свою мечту, но он продолжает создавать прекрасные картины, которые с той поры стали ещё более эмоциональными и возвышенными, чем были. Живой Дом старательно расширяет окна и поднимает потолок в те часы, когда Талантливый Художник берёт в руки кисть и садится перед мольбертом.
Под квартирой Талантливого Художника живёт Бездарный Поэт. Что можно сказать о нём? Лишь то, что он действительно бездарен, да к тому же ещё и настолько самоуверен (или глуп?), что совершенно искренне называет себя Талантливым Поэтом и с лёгким пренебрежением относится к своему соседу сверху. Он даже написал как-то несколько стишков про картины Талантливого Художника, но не показал ему, решив, что тот не достоин такой чести. Бездарный Поэт, пожалуй, единственный из обитателей Живого Дома, кто никогда не покидал его надолго. О, нет, он множество раз пытался уехать в более оживлённые места, чтобы издавать там каждый год и даже чаще сборники своих стихов и поэм, но никто не желал слушать, когда он декламировал свои творения, и ни одно издательство не соглашалось издавать книги его стихов. Поэтому Бездарному Поэтому не оставалось ничего, кроме как через два-три дня пребывания в другом городе возвращаться в Живой Дом, чтобы через некоторое время вновь делать попытку стать популярным. Безуспешную, разумеется. Живой Дом очень любит Бездарного Поэта, потому что помнит, как много лет назад тот громко прочёл вслух своё первое и единственное по-настоящему хорошее стихотворение, когда поздравлял с днём рождения маму. То стихотворение Бездарный Поэт давно забыл, но Живой Дом надеется, что однажды Поэт его обязательно вспомнит, а тогда, быть может, сожжёт свои бесталанные стишки и напишет что-нибудь действительно душевное и настоящее, как то детское стихотворение на день рождения матери.
А на чердаке Живого Дома живёт самая Настоящая Банши. Она всего лет пять назад переехала в Живой Дом из какого-то здания в Великобритании. Как она объяснила Живому Дому, существовать в том месте стало просто невозможно, потому что очень часто на чердак заявлялись дети и подростки, которые искали её и страстно желали познакомиться. Банши сперва просто удивлялась, почему они вдруг ни с того ни с сего поверили в её существование и почему не боятся её. Потом насторожилась, когда они стали заявляться всё чаще, требовать от неё, чтобы она что-нибудь наколдовала или хотя бы сказала, где можно найти настоящих волшебников. Дети упорно твердили что-то о том, что если она существует, то должны существовать и волшебники, и магия, и некий мальчик по имени Гарри, и какая-то там школа волшебства, названия которой Банши не запомнила, потому что как раз сбегала через трубу. В конце концов прятаться то на одном чердаке, то на другом Настоящей Банши надоело, и она собралась уехать из Великобритании, хоть это и было тяжёлым решением. Живой Дом с удовольствием приютил Настоящую Банши и даже подсказал ей пробраться невидимой в одну из квартир, где живёт семья с двумя детьми. По совету Живого Дома Банши стащила у них с полки несколько книжек, принесла их к себе на чердак и потом несколько дней читала, после чего пришла к выводу, что в её невольной эммиграции виновата современная британская детская литература (вернее, одна конкретная писательница), от которой нет никакого спасу. Живой Дом участливо предложил Банши остаться на его чердаке, с чем та с радостью согласилась.
Так и живут.
Я люблю живые дома. Их сердца бьются как-то совершенно по-особенному: тихо, глухо, размеренно и очень медленно, как-то даже торжественно. И дышат они тоже негромко, почти на грани уловимого, если только не прислушиваться специально. С ними порой так приятно побеседовать, прислонясь лбом к прохладному окну, опершись о дверной косяк или опершись спиной о стену - дома делятся годами своей жизни, знаниями, воспоминаниями и ощущениями, которые никогда не исчезают даже после того, как те, кто эти ощущения оставил, переезжают в другое место. Дома умеют долго помнить и хранить всё, что они видели и слышали.
...Ярко-зелёный плющ увивает стену Живого Дома до окон второго этажа. Дальше плющ почему-то расти не хочет, зато едва ли не с каждым днём ширится и расползается в стороны. Когда-нибудь, наверное, он окружит дом полностью и тогда уж придёт ему время подумать о росте вверх. Куда-то же надо расти всегда, верно? Тщательно вытоптанная за долгие годы десятками разных ног неширокая тропинка ведёт ко входу в Живой Дом и обрывается у порога, сливаясь со ступенями, которые чуть кособокими почти-прямоугольниками поднимаются к двери. Этот Живой Дом ничем не отличается от множества других таких же старых домов, которых полным-полно было во всех мирах и временах. Разве что лишь тем, что он - по-настоящему Живой Дом, а не просто какой-то там дом.
На первом этаже за давно не ремонтированной, но всегда тщательно отмытой от пыли и грязи дверью вот уже семь десятков лет живёт Старый Часовщик. Когда-то он был молод, но это было так давно, что о тех временах помнит разве что сам Живой Дом. Даже Часовщик почти забыл свою молодость. Старый Часовщик всегда был мастером своего дела. К нему приходили со всего города и даже из других городов, приносили самые разные часы - наручные дамские, мужские "луковицы", дребезжащие будильники, семейные реликвии с боем и нелепые малютки с живущими внутри кукушками - и просили его их отремонтировать. Какие-то часы спешили, другие отставали, третьи и вовсе не желали тикать, четвёртые вместо "дз-з-з-зын!" по утрам хрипели похоронный марш, пятые разбрасывались во все стороны винтиками и шестерёнками, шестые не выпускали кукушек на свежий воздух - в общем, работы всегда хватало. Старого Часовщика, об умении которого чинить любые часы, пригласил к себе то ли царь, то ли король, то ли барон какой-то, а может, и вовсе президент. Не имеет значения, право. Часовщик покинул Живой Дом и проделал долгий путь, чтобы прибыть по желанию этого царя-султана-президента, который предложил Старому Часовщику постоянную работу, хорошее жалованье и много разных плюсов, от которых было невозможно отказаться. Часовщик работал на этого короля-барона-министра очень много лет и успел из просто Часовщика стать Старым Часовщиком. И всё было бы хорошо, если бы однажды граф-герцог-император не дал ему отремонтировать свои любимые золотые часы, требуя сделать это как можно быстрее и постоянно поторапливая мастера. Часовщик тогда уже быстро уставал, как и всякий пожилой человек, а потому совершенно случайно уснул прямо над драгоценными часами и совершенно не заметил, как один из его длинных усов угодил в механизм часов, запутался в шестерёнках и полностью привёл часы в негодность. Уже на следующее утро Старый Часовщик всего с одним саквояжиком своих пожитков был выкинут за ворота города и побрёл туда, откуда однажды уехал. Живой Дом почти не изменился за эти годы, встретив Старого Часовщика разве что новыми витками плюща да запахом многолетней пыли в квартире, который, впрочем, быстро выветрился. С тех пор Старый Часовщик тщательно бреется каждое утро, а Живой Дом радуется, что на его первом этаже живёт такой замечательный старик.
В квартире над Старым Часовщиком живёт Выросшая Девочка. Каждый год, когда созревают сливы и крыжовник, она варит варенье: сливовое и крыжовниковое. Когда-то давно, когда она была ещё Маленькой Девочкой, она очень любила крыжовник и сливы. Совсем чуть-чуть недоспелыми. Девочка брала ягоду крыжовника в рот, прокусывала кожицу передними зубами и высасывала сладкую мякоть, после чего отбрасывала кислую и волосатую шкурку. Кожицу слив она тоже выбрасывала, потому что та была жёсткой и противной, мякоть оказывалась куда как вкуснее. Она любила крыжовник и сливы (вернее, их мякоть) так сильно, что не хотела делиться ни с друзьями, ни с соседями, ни даже с мамой. Однажды Маленькая Девочка так объелась слив и крыжовника, что потом несколько дней провалялась в кровати, терзаемая жаром и болью в животе. Ей казалось, что крыжовник и сливы отомстили ей за то, что она всегда высасывала их внутренности, и вот теперь уже они высосали из неё всю жизнь. Но через несколько дней Маленькая Девочка поправилась и больше уже никогда она не жалела крыжовника и слив другим людям. Да и не объедалась никогда, хотя, даже став Выросшей Девочкой, так и не смогла полюбить сливовую и крыжовниковую кожицу. Поэтому вместо того, чтобы обижать сливы и крыжовник (уж очень не хотелось снова стать объектом их мести), она каждый год варила из них варенье. В нём кожура почти совсем не чувствовалась и даже была вкусной. Заросли крыжовника и добрый десяток сливовых деревьев растут у юго-восточной стены Живого Дома, которому очень нравится сладкий запах варенья, которое ежегодно готовит Выросшая Девочка.
Напротив квартиры Выросшей Девочки живёт Талантливый Художник. Он ещё достаточно молод, но нарисовал столько картин да таких прекрасных, неповторимых и душевных, что мало кто может сказать, что не слышал о нём хотя бы нескольких слов. Талантливый Художник никогда не учился рисовать, это было дано ему свыше, и он благодарил небеса за сий прекрасный дар. Он рисовал портреты всех своих соседей, самые разные пейзажи, он изобразил Живой Дом со всех ракурсов во все вермена года, и Живой Дом на его картинах выглядел по-настоящему Живым. Талантливый Художник лишь единожды покинул родные стены, когда за собой его позвало сердце, поглощённое чувством ещё более сильным, чем желание писать картины. Девушка Мечты всегда разговаривала с чуть наклонённой набок головой, отчего Талантливый Художник приходил в неописуемый восторг. Он называл её богиней, королевой, единственной и неповторимой, он целовал её руки, если только Девушка Мечты позволяла, он написал десятки её портретов, а в его альбоме для черновиков остались сотни зарисовок с её лицом и фигурой. Но если она была его Девушкой Мечты, то он вовсе не являлся её желанным мужчиной, а потому в один далеко не прекрасный день Девушка Мечты прогнала Талантливого Художника прочь, найдя себе того, кто больше соответствовал её вкусам. Сперва он впал отчаяние, но это было временное явление. Как и почти все талантливые люди Талантливый Художник был немного странным, а потому вместо страданий и горя он искренне пожелал Девушке Мечты счастья и вернулся в Живой Дом, который принял его с радостью. Талантливый Художник так и не встретил до сих пор свою мечту, но он продолжает создавать прекрасные картины, которые с той поры стали ещё более эмоциональными и возвышенными, чем были. Живой Дом старательно расширяет окна и поднимает потолок в те часы, когда Талантливый Художник берёт в руки кисть и садится перед мольбертом.
Под квартирой Талантливого Художника живёт Бездарный Поэт. Что можно сказать о нём? Лишь то, что он действительно бездарен, да к тому же ещё и настолько самоуверен (или глуп?), что совершенно искренне называет себя Талантливым Поэтом и с лёгким пренебрежением относится к своему соседу сверху. Он даже написал как-то несколько стишков про картины Талантливого Художника, но не показал ему, решив, что тот не достоин такой чести. Бездарный Поэт, пожалуй, единственный из обитателей Живого Дома, кто никогда не покидал его надолго. О, нет, он множество раз пытался уехать в более оживлённые места, чтобы издавать там каждый год и даже чаще сборники своих стихов и поэм, но никто не желал слушать, когда он декламировал свои творения, и ни одно издательство не соглашалось издавать книги его стихов. Поэтому Бездарному Поэтому не оставалось ничего, кроме как через два-три дня пребывания в другом городе возвращаться в Живой Дом, чтобы через некоторое время вновь делать попытку стать популярным. Безуспешную, разумеется. Живой Дом очень любит Бездарного Поэта, потому что помнит, как много лет назад тот громко прочёл вслух своё первое и единственное по-настоящему хорошее стихотворение, когда поздравлял с днём рождения маму. То стихотворение Бездарный Поэт давно забыл, но Живой Дом надеется, что однажды Поэт его обязательно вспомнит, а тогда, быть может, сожжёт свои бесталанные стишки и напишет что-нибудь действительно душевное и настоящее, как то детское стихотворение на день рождения матери.
...
А на чердаке Живого Дома живёт самая Настоящая Банши. Она всего лет пять назад переехала в Живой Дом из какого-то здания в Великобритании. Как она объяснила Живому Дому, существовать в том месте стало просто невозможно, потому что очень часто на чердак заявлялись дети и подростки, которые искали её и страстно желали познакомиться. Банши сперва просто удивлялась, почему они вдруг ни с того ни с сего поверили в её существование и почему не боятся её. Потом насторожилась, когда они стали заявляться всё чаще, требовать от неё, чтобы она что-нибудь наколдовала или хотя бы сказала, где можно найти настоящих волшебников. Дети упорно твердили что-то о том, что если она существует, то должны существовать и волшебники, и магия, и некий мальчик по имени Гарри, и какая-то там школа волшебства, названия которой Банши не запомнила, потому что как раз сбегала через трубу. В конце концов прятаться то на одном чердаке, то на другом Настоящей Банши надоело, и она собралась уехать из Великобритании, хоть это и было тяжёлым решением. Живой Дом с удовольствием приютил Настоящую Банши и даже подсказал ей пробраться невидимой в одну из квартир, где живёт семья с двумя детьми. По совету Живого Дома Банши стащила у них с полки несколько книжек, принесла их к себе на чердак и потом несколько дней читала, после чего пришла к выводу, что в её невольной эммиграции виновата современная британская детская литература (вернее, одна конкретная писательница), от которой нет никакого спасу. Живой Дом участливо предложил Банши остаться на его чердаке, с чем та с радостью согласилась.
Так и живут.
-
-
31.05.2005 в 16:51Интересно, есть ли в Живом Доме кошшшшшки
-
-
31.05.2005 в 19:42Но кошки живуть не в том же измерении, что люди. Вернее, не только в том. Поэтому о кошках Живого Дома нужно было бы писать отдельно.
Кошки вообще очень особенные.
Всегда.
-
-
31.05.2005 в 19:46