Мой способ шутить – говорить правду. Нет на свете ничего смешнее. ©Б.Шоу
...предназначенная для:
- зачитывания над могилкой неповторимого White Thunder'а, дабы ему в ином мире было веселее (хотя, впрочем, т.к. он бессмертный, ему там находиться явно не особо долго придётся);
- милейшей Рейко, в знак того, что я её более чем помню;
- единственного Satzaburo, который уже согласился испить со мной чашечку чая БЕЗ казинаков (кстати, я купил зелёный, уже опробовал - вкусно!);
- терпеливого Kawaii, в знак того, что Муза - не всегда стерва;
- светлой ХиЩи, почему-то считающей меня кем-то особенным;
А также для всех остальных, кому до меня есть дело (ой ли?), и кому нет, тоже.
- Рассказать тебе правдивую историю?
- Правдивую?
- Да.
- Расскажи!
- Слушай…
“Каждое утро он просыпался лишь с одной-единственной целью – увидеть её. Он бодро вскакивал с постели, не дожидаясь звонка будильника, быстро умывался, одевался и завтракал. Обычное утро обычного человека. Собирал в портфель нужные на сегодня бумаги, опускал в карман пиджака ключи от квартиры, выключал свет, отпирал входную дверь, а потом проходил к окну на кухне и чуть-чуть отодвигал занавеску. И ждал, ведь всего минутой раньше он слышал, как она закрыла за собой дверь, прошла к лифту, стуча каблуками о затёртый линолеум, и начала спускаться на первый этаж.
Каждое утро она выходила из подъезда и направлялась к остановке трамвая, не зная, что за ней следит взгляд радостных серых глаз. Дождавшись, когда она уедет, он проделывал тот же путь и замирал на остановке, ожидая свой трамвай. Он специально устроился на такую работу, куда надо было приходить чуть позже, чем на другие, чтобы ежедневно невидимо провожать её от подъезда.
Каждый вечер, придя с работы, он стоял у лифта на первом этаже, чтобы, когда она войдёт, сделать вид, что он тоже только-только пришёл. Здоровался с нею, стараясь не поднимать глаз на её лицо – он и без того знал каждую родинку, каждую маленькую морщинку у её глаз, каждую складку у прямых гордых губ. Она что-то отвечала ему, вежливо и холодно, как, впрочем, и много дней до этого. Они поднимались каждый в свою квартиру и больше не встречались до следующего утра.
Каждый выходной он распахивал в спальне окно, ложился на кровать и закрывал глаза, слушая, как она за стеной что-то печатает на компьютере. Этот стук неживых серых клавиш казался ему самой лучшей музыкой в мире, если, конечно, не считать её голоса, с которым не может сравниться даже песнь райских птиц. Когда она варила в старой “турке” дорогой кофе, запах которого проникал сквозь её полуприкрытую форточку и его распахнутое окно, он улетал на волшебных крыльях в неведомую страну грёз. Когда она, собираясь куда-то, брызгала себя французскими духами, он таял, уверенный, что это единственно прекрасный запах во Вселенной.
Каждый день он осознавал, что его чувство к ней выросло ещё немного, хотя только вчера ему казалось, что дальше расти уже некуда. …Каждый день на протяжении пяти лет с тех пор, как она поселилась в соседней с ним квартире под красивым номером сто одиннадцать. Это число стало его любимым. Сам он жил в сто двенадцатой, двери их квартир находились совсем рядом, и это доставляло ему радость.
Каждый праздник он подкладывал ей под дверь огромный букет полевых цветов. Даже зимой: заказывал через некие агенства по сумасшедшим ценам, но для неё ему не было жалко денег. Каждый её день рождения он покупал корзину роз и большую коробку шоколадных конфет с вишнями – она такие очень любила. А потом, сидя на кухне, слушал, как она рассказывает своим подругам о тайном поклоннике, который делает такие шикарные подарки. Женщины охали и завидовали, но его волновало только то, что ей это было приятно.
Каждую ночь, когда в её окнах затухал свет, он смотрел на небо и думал, что готов подарить ей его, способен хоть сию секунду взлететь вверх, обогнуть бледно-жёлтую луну и, схватив руками холодную звезду, принести ей. Если она попросит. Но она даже не всегда узнавала его, если они встречались в магазине.
Однажды он подумал, что если и дальше будет продолжать любить её на расстоянии, то так и останется в полном одиночестве, да и она не узнает о его чувствах. Тогда он собрал волю в кулак и решил во что бы то ни стало пригласить её на чашечку чая с шоколадными конфетами. Он долго ждал подходящего момента, не решаясь заговорить с ней ни когда они ехали в лифте, ни когда случайно сталкивались на площадке перед квартирами, ни на улице, ни в магазине. Он понимал, что теряет драгоценное время, но ничего не мог с собой поделать – так сильно было его чувство к ней. В одну из ночей, проворочавшись без сна до трёх часов, он твёрдо сказал себе: “Завтра ты ей всё расскажешь”, после чего спокойно уснул и даже наутро проспал то время, когда она выходила из квартиры и стучала каблучками по дороге к лифту.
Когда она вечером, возвращаясь с работы, вошла в подъезд, он, как обычно, поздоровался с ней.
- Здравствуйте, - холодно ответила она и нажала кнопку лифта.
- Послушайте… - начал он, нерешительно подняв глаза на её лицо.
- Да? – казалось, она была удивлена тем, что впервые за несколько лет он сказал нечто большее, чем приветствие или прощание.
- Не хотите ли вы выпить со мной чаю? С шоколадными конфетами? С вишнями внутри? – он проговорил это почти на одном дыхании, боясь, что кто-то или что-то помешает ему досказать слова до конца.
- Что? – она удивилась ещё больше и невольно постаралась отступить от него подальше, насколько узкая кабинка лифта позволяла это сделать.
- У меня сегодня день рождения… - неожиданно вспомнил он дату, о которой не вспоминал уже больше десяти лет. – А я совсем один…
Что-то промелькнуло в её глазах. Это не было похоже на симпатию к нему, как он хотел надеяться, даже не было интересом. Скорее, просто маленькая толика жалости, но он был рад и этому.
Он распахнул перед ней дверь своей квартиры, подал аккуратные синие тапочки, которые купил три года назад в надежде, что когда-нибудь наступит тот миг, когда она зайдёт к нему в гости. Она прошла в гостиную, не разуваясь, оставляя на чистом паласе следы уличной пыли и вмятины от высоких каблуков. Сев в кресло возле стола, она безмолвно ждала, пока он принесёт только что вскипевший чайник, коробку конфет, печенье в вазочке и сахарницу. Так же без слов она съела несколько конфет и начала медленно пить ароматный жасминовый чай, делая аккуратные глотки, чтобы не обжечься. А он просто смотрел на неё, радуясь, как ребёнок, которому вручили на именины самую желанную игрушку.
- А знаете, ведь это я дарил вам цветы и конфеты по праздникам, подкладывал их под дверь, - неожиданно для самого себя сказал он, не понимая, как ему удалось это произнести.
Она поперхнулась печеньем и пристально взглянула на него – впервые за столько лет жизни в соседних квартирах. Она изучала его лицо, его глаза, грустную улыбку и немного нервное движение левой руки, лежащей на подлокотнике кресла. Потом как-то странно улыбнулась.
- Знаете, я ведь ради вас готов на всё! – чуть повысив голос, заявил он, поняв, что она не собирается сию секунду уходить.
Он резко отставил чашку с остатками чая в сторону, густая ароматная жидкость чуть выплестнулась на белую салфетку, но он не обратил на это ровным счётом никакого внимания.
- На всё? – недоверчиво переспросила она, допив свой чай и поправив без того безупречную причёску.
- На всё! – кивнул он и начал оглядываться вокруг, придумывая, чем может доказать ей свою любовь. – Вот хотите… Хотите… Хотите звезду с неба?
Она усмехнулась и едва кивнула, но ему хватило и этого. Подскочив с кресла, он подбежал к окну, распахнул его настежь и поднялся на подоконник.
- Немедленно слезайте! – воскликнула она, резко поднявшись и прижав ладони к губам. – Вы сумасшедший!
- Но вы же просили у меня звезду! Я подарю её вам! И мы будем жить долго и счастливо! Как в сказке! – улыбнулся он, чуть подавшись вперёд.
- Не нужны мне ваши звёзды! И вы мне тоже не нужны! Псих! – выкрикнула она, отступая к двери.
Она наградила его таким взглядом, каким смотрят нормальные люди на совершеннейших сумасшедших. Но мы-то с вами знаем, что на самом деле таким взглядом законченные реалисты одаривают безнадёжных романтиков…
И в этот момент он понял, что все эти годы с того самого дня, как она стала его соседкой, он жил в мечте, создав себе образ идеальной женщины, которой она совсем не была. И всего мгновение назад она растоптала его сказку своим острым каблучком, стук которого теперь уже не казался ему таким мелодичным. Так – обычный звук обычной обуви.
Что же он сделал? Полетел к звезде. Забыл всё на свете и полетел. Обогнул бледно-жёлтую луну с левой стороны, приблизился к яркой звезде и схватил её обеими руками, боясь упустить. Тихо охнул, когда она обожгла его руки. А он-то раньше думал, что звёзды холодные. Оказалось, что это человеческим сердцам следовало бы одолжить у ночных светил хоть немного тепла. Он ещё немного подержал в руках маленькую звезду, а потом отпустил её, решив не лишать свободы. Да и дарить её некому. Он взглянул с синей высоты на то, что оставил внизу и… решил остаться на небе. Навсегда. Хотя, возможно, он и вернулся бы… Если бы...
Если бы знал, что был последним романтиком в мире…”
Вот и вся история.
- А что стало с ней?
- С кем?
- Ну, с той соседкой из сто одиннадцатой квартиры?
- Ах, с этой… Да ничего с ней не стало. Она вышла замуж. За соседа из сто десятой…
- зачитывания над могилкой неповторимого White Thunder'а, дабы ему в ином мире было веселее (хотя, впрочем, т.к. он бессмертный, ему там находиться явно не особо долго придётся);
- милейшей Рейко, в знак того, что я её более чем помню;
- единственного Satzaburo, который уже согласился испить со мной чашечку чая БЕЗ казинаков (кстати, я купил зелёный, уже опробовал - вкусно!);
- терпеливого Kawaii, в знак того, что Муза - не всегда стерва;
- светлой ХиЩи, почему-то считающей меня кем-то особенным;
А также для всех остальных, кому до меня есть дело (ой ли?), и кому нет, тоже.
* * *
Сказка о последнем романтике.
- Рассказать тебе правдивую историю?
- Правдивую?
- Да.
- Расскажи!
- Слушай…
“Каждое утро он просыпался лишь с одной-единственной целью – увидеть её. Он бодро вскакивал с постели, не дожидаясь звонка будильника, быстро умывался, одевался и завтракал. Обычное утро обычного человека. Собирал в портфель нужные на сегодня бумаги, опускал в карман пиджака ключи от квартиры, выключал свет, отпирал входную дверь, а потом проходил к окну на кухне и чуть-чуть отодвигал занавеску. И ждал, ведь всего минутой раньше он слышал, как она закрыла за собой дверь, прошла к лифту, стуча каблуками о затёртый линолеум, и начала спускаться на первый этаж.
Каждое утро она выходила из подъезда и направлялась к остановке трамвая, не зная, что за ней следит взгляд радостных серых глаз. Дождавшись, когда она уедет, он проделывал тот же путь и замирал на остановке, ожидая свой трамвай. Он специально устроился на такую работу, куда надо было приходить чуть позже, чем на другие, чтобы ежедневно невидимо провожать её от подъезда.
Каждый вечер, придя с работы, он стоял у лифта на первом этаже, чтобы, когда она войдёт, сделать вид, что он тоже только-только пришёл. Здоровался с нею, стараясь не поднимать глаз на её лицо – он и без того знал каждую родинку, каждую маленькую морщинку у её глаз, каждую складку у прямых гордых губ. Она что-то отвечала ему, вежливо и холодно, как, впрочем, и много дней до этого. Они поднимались каждый в свою квартиру и больше не встречались до следующего утра.
Каждый выходной он распахивал в спальне окно, ложился на кровать и закрывал глаза, слушая, как она за стеной что-то печатает на компьютере. Этот стук неживых серых клавиш казался ему самой лучшей музыкой в мире, если, конечно, не считать её голоса, с которым не может сравниться даже песнь райских птиц. Когда она варила в старой “турке” дорогой кофе, запах которого проникал сквозь её полуприкрытую форточку и его распахнутое окно, он улетал на волшебных крыльях в неведомую страну грёз. Когда она, собираясь куда-то, брызгала себя французскими духами, он таял, уверенный, что это единственно прекрасный запах во Вселенной.
Каждый день он осознавал, что его чувство к ней выросло ещё немного, хотя только вчера ему казалось, что дальше расти уже некуда. …Каждый день на протяжении пяти лет с тех пор, как она поселилась в соседней с ним квартире под красивым номером сто одиннадцать. Это число стало его любимым. Сам он жил в сто двенадцатой, двери их квартир находились совсем рядом, и это доставляло ему радость.
Каждый праздник он подкладывал ей под дверь огромный букет полевых цветов. Даже зимой: заказывал через некие агенства по сумасшедшим ценам, но для неё ему не было жалко денег. Каждый её день рождения он покупал корзину роз и большую коробку шоколадных конфет с вишнями – она такие очень любила. А потом, сидя на кухне, слушал, как она рассказывает своим подругам о тайном поклоннике, который делает такие шикарные подарки. Женщины охали и завидовали, но его волновало только то, что ей это было приятно.
Каждую ночь, когда в её окнах затухал свет, он смотрел на небо и думал, что готов подарить ей его, способен хоть сию секунду взлететь вверх, обогнуть бледно-жёлтую луну и, схватив руками холодную звезду, принести ей. Если она попросит. Но она даже не всегда узнавала его, если они встречались в магазине.
Однажды он подумал, что если и дальше будет продолжать любить её на расстоянии, то так и останется в полном одиночестве, да и она не узнает о его чувствах. Тогда он собрал волю в кулак и решил во что бы то ни стало пригласить её на чашечку чая с шоколадными конфетами. Он долго ждал подходящего момента, не решаясь заговорить с ней ни когда они ехали в лифте, ни когда случайно сталкивались на площадке перед квартирами, ни на улице, ни в магазине. Он понимал, что теряет драгоценное время, но ничего не мог с собой поделать – так сильно было его чувство к ней. В одну из ночей, проворочавшись без сна до трёх часов, он твёрдо сказал себе: “Завтра ты ей всё расскажешь”, после чего спокойно уснул и даже наутро проспал то время, когда она выходила из квартиры и стучала каблучками по дороге к лифту.
Когда она вечером, возвращаясь с работы, вошла в подъезд, он, как обычно, поздоровался с ней.
- Здравствуйте, - холодно ответила она и нажала кнопку лифта.
- Послушайте… - начал он, нерешительно подняв глаза на её лицо.
- Да? – казалось, она была удивлена тем, что впервые за несколько лет он сказал нечто большее, чем приветствие или прощание.
- Не хотите ли вы выпить со мной чаю? С шоколадными конфетами? С вишнями внутри? – он проговорил это почти на одном дыхании, боясь, что кто-то или что-то помешает ему досказать слова до конца.
- Что? – она удивилась ещё больше и невольно постаралась отступить от него подальше, насколько узкая кабинка лифта позволяла это сделать.
- У меня сегодня день рождения… - неожиданно вспомнил он дату, о которой не вспоминал уже больше десяти лет. – А я совсем один…
Что-то промелькнуло в её глазах. Это не было похоже на симпатию к нему, как он хотел надеяться, даже не было интересом. Скорее, просто маленькая толика жалости, но он был рад и этому.
Он распахнул перед ней дверь своей квартиры, подал аккуратные синие тапочки, которые купил три года назад в надежде, что когда-нибудь наступит тот миг, когда она зайдёт к нему в гости. Она прошла в гостиную, не разуваясь, оставляя на чистом паласе следы уличной пыли и вмятины от высоких каблуков. Сев в кресло возле стола, она безмолвно ждала, пока он принесёт только что вскипевший чайник, коробку конфет, печенье в вазочке и сахарницу. Так же без слов она съела несколько конфет и начала медленно пить ароматный жасминовый чай, делая аккуратные глотки, чтобы не обжечься. А он просто смотрел на неё, радуясь, как ребёнок, которому вручили на именины самую желанную игрушку.
- А знаете, ведь это я дарил вам цветы и конфеты по праздникам, подкладывал их под дверь, - неожиданно для самого себя сказал он, не понимая, как ему удалось это произнести.
Она поперхнулась печеньем и пристально взглянула на него – впервые за столько лет жизни в соседних квартирах. Она изучала его лицо, его глаза, грустную улыбку и немного нервное движение левой руки, лежащей на подлокотнике кресла. Потом как-то странно улыбнулась.
- Знаете, я ведь ради вас готов на всё! – чуть повысив голос, заявил он, поняв, что она не собирается сию секунду уходить.
Он резко отставил чашку с остатками чая в сторону, густая ароматная жидкость чуть выплестнулась на белую салфетку, но он не обратил на это ровным счётом никакого внимания.
- На всё? – недоверчиво переспросила она, допив свой чай и поправив без того безупречную причёску.
- На всё! – кивнул он и начал оглядываться вокруг, придумывая, чем может доказать ей свою любовь. – Вот хотите… Хотите… Хотите звезду с неба?
Она усмехнулась и едва кивнула, но ему хватило и этого. Подскочив с кресла, он подбежал к окну, распахнул его настежь и поднялся на подоконник.
- Немедленно слезайте! – воскликнула она, резко поднявшись и прижав ладони к губам. – Вы сумасшедший!
- Но вы же просили у меня звезду! Я подарю её вам! И мы будем жить долго и счастливо! Как в сказке! – улыбнулся он, чуть подавшись вперёд.
- Не нужны мне ваши звёзды! И вы мне тоже не нужны! Псих! – выкрикнула она, отступая к двери.
Она наградила его таким взглядом, каким смотрят нормальные люди на совершеннейших сумасшедших. Но мы-то с вами знаем, что на самом деле таким взглядом законченные реалисты одаривают безнадёжных романтиков…
И в этот момент он понял, что все эти годы с того самого дня, как она стала его соседкой, он жил в мечте, создав себе образ идеальной женщины, которой она совсем не была. И всего мгновение назад она растоптала его сказку своим острым каблучком, стук которого теперь уже не казался ему таким мелодичным. Так – обычный звук обычной обуви.
Что же он сделал? Полетел к звезде. Забыл всё на свете и полетел. Обогнул бледно-жёлтую луну с левой стороны, приблизился к яркой звезде и схватил её обеими руками, боясь упустить. Тихо охнул, когда она обожгла его руки. А он-то раньше думал, что звёзды холодные. Оказалось, что это человеческим сердцам следовало бы одолжить у ночных светил хоть немного тепла. Он ещё немного подержал в руках маленькую звезду, а потом отпустил её, решив не лишать свободы. Да и дарить её некому. Он взглянул с синей высоты на то, что оставил внизу и… решил остаться на небе. Навсегда. Хотя, возможно, он и вернулся бы… Если бы...
Если бы знал, что был последним романтиком в мире…”
Вот и вся история.
- А что стало с ней?
- С кем?
- Ну, с той соседкой из сто одиннадцатой квартиры?
- Ах, с этой… Да ничего с ней не стало. Она вышла замуж. За соседа из сто десятой…
-
-
31.03.2003 в 09:48-
-
31.03.2003 в 12:09Это не последний романтик. Это обычный эскапист. Место нам таким - на небе.
-
-
31.03.2003 в 14:35ХиЩи, ну... плакать - это излишне................... *тихо*
-
-
31.03.2003 в 17:44Преклоняюсь перед твоим талантом...
驚くべき！
-
-
31.03.2003 в 18:20-
-
31.03.2003 в 22:45Спасибо, конечно.... Я прям...мммм....
Но... Можно вас попросить.... Вы меня, пожалуйста, больше так не захваливайте, ладно? Не привык, не знаю просто, как реагировать........ Странное.................
-
-
31.03.2003 в 22:53-
-
31.03.2003 в 22:54-
-
31.03.2003 в 23:48Да вряд ли...
-
-
01.04.2003 в 01:40-
-
01.04.2003 в 15:21-
-
01.04.2003 в 17:16ХиЩи, я уже толком не помню... Нужно вылезть по ссылке "форум" вверху страницы, а там, кажется, в Настройках где-то.
Извини, уже забыл...
Если не получится у тебя самой разобраться, тогда залезу посмотрю. Ок?
-
-
01.04.2003 в 20:18-
-
01.04.2003 в 23:121. Вверху экрана найти ссылку "форум" и нажать на неё, буду залогиненным.
2. Выбрать меню "кабинет"
3. В нём нажать на "профиль"
4. Посмотреть вниз.
5. Найти строку для ввода пути.
6. Ввести путь
Всё
-
-
01.04.2003 в 23:32-
-
01.04.2003 в 23:39-
-
02.04.2003 в 00:04-
-
02.04.2003 в 00:24-
-
02.04.2003 в 11:04-
-
02.04.2003 в 12:00-
-
02.04.2003 в 12:29ЧиЩи, мя будет ревновать
-
-
02.04.2003 в 15:51-
-
02.04.2003 в 16:18Вапщето мя не поклонница несравненного вампира, мя поклонник
-
-
02.04.2003 в 16:26-
-
02.04.2003 в 16:46-
-
02.04.2003 в 16:56Satzaburo, нет... Об этом ты мне не говорил тогда. Всё можно исправить, верно?)) Может, приедешь на чаёк в выходные?)))
ХиЩи, интересная точка зрения.....
кара, это была моя первая сказка... Сказок я не писал ещё никогда. Хотя, впрочем, если подумать, даже глубоко философский трактат в каком-то смысле является сказкой...
White Thunder, я тоже романтик. Именно поэтому на месте своего героя ни за что бы даже не пожелал снимать звезду с неба. Именно поэтому ни за что бы не сдался и не освободился бы от уз жизни. Именно поэтому и... ещё много чего...
А романтик на самом деле - довольно растяжимое понятие. И каждый понимает его по-своему.
-
-
02.04.2003 в 17:11На чаек? В выходные? Приду
З.Ы. Стихи приготовь, мя их читась собралось
-
-
02.04.2003 в 17:21Девушке понравиться? В моём дневнике? Ух ты какой!
Эхххх... *опустив глаза* А я-то надеялся, что эти твои флюиды на меня направлены...
На чаёк! Ты как насчёт субботы? Я заканчиваю часа в три, примерно в четыре уже буду дома
-
-
02.04.2003 в 17:31Inori, сейчас взвою! Я тоже хочу стихи!
-
-
02.04.2003 в 17:32