Мой способ шутить – говорить правду. Нет на свете ничего смешнее. ©Б.Шоу
Один в поле не воин, поэтому он зарывает голову в песок, превращается в страуса и впихивает в задний карман штанов длинное перо со шлема. Перо колышется на ветру, и кажется, что страус загребает задней лапой, разбрызгивая песок, и собирается вот-вот сорваться с места, отсчитывая километры.
Два сапога пара, но левый сносился больше правого, и теперь на подошве у самой пятки зияет дыра. Если поглядеть сквозь неё в ночное небо, может привидеться, что звёзды скачут из стороны в сторону, как мишени в тире, и можно прицелиться в одну из них, спустить курок, а потом бежать в лес, сквозь подзорную трубу сапога разглядывая землю в поисках добычи.
Обещанного три года ждут. А потом ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, а потом уже можно закапывать. Who's next?
У семи нянек дитя без глазу. Третья прихрамывает на правую ногу, у пятой нет нижнего левого третьего зуба, вторая любит жареную картошку со шкварками, седьмая трижды была замужем, первая носит шиньон с кудряшками, шестая спит по одиннадцать часов в сутки, четвёртая не умеет вышивать кретиком. И все они - старые перечницы, сумасшедшие кошатницы, кроме восьмой, о которой история умалчивает.
Пятница тринадцатого неожиданно подкралась в среду тринадцатого, а уже в четверг четырнадцатого полностью вступила в свои права. Зато уже к самому тринадцатому числу пятница выдохлась, растратив все сюрпризы в четверг, и не оставила на свой день ничегошеньки. Уселась на границе с субботой шестнадцатого и начала пить с воскресеньем семнадцатого спиртовую настойку боярышника на брудершафт. Нервы лечила.
Пятнадцать человек на сундук мертвеца! Йо-хо-хо и бутылка рому! Чёрного Баккарди, которого я вот уже года три никак не соберусь купить.
Current music: Antimatter - Holocaust
Два сапога пара, но левый сносился больше правого, и теперь на подошве у самой пятки зияет дыра. Если поглядеть сквозь неё в ночное небо, может привидеться, что звёзды скачут из стороны в сторону, как мишени в тире, и можно прицелиться в одну из них, спустить курок, а потом бежать в лес, сквозь подзорную трубу сапога разглядывая землю в поисках добычи.
Обещанного три года ждут. А потом ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, и ещё три, а потом уже можно закапывать. Who's next?
У семи нянек дитя без глазу. Третья прихрамывает на правую ногу, у пятой нет нижнего левого третьего зуба, вторая любит жареную картошку со шкварками, седьмая трижды была замужем, первая носит шиньон с кудряшками, шестая спит по одиннадцать часов в сутки, четвёртая не умеет вышивать кретиком. И все они - старые перечницы, сумасшедшие кошатницы, кроме восьмой, о которой история умалчивает.
Пятница тринадцатого неожиданно подкралась в среду тринадцатого, а уже в четверг четырнадцатого полностью вступила в свои права. Зато уже к самому тринадцатому числу пятница выдохлась, растратив все сюрпризы в четверг, и не оставила на свой день ничегошеньки. Уселась на границе с субботой шестнадцатого и начала пить с воскресеньем семнадцатого спиртовую настойку боярышника на брудершафт. Нервы лечила.
Пятнадцать человек на сундук мертвеца! Йо-хо-хо и бутылка рому! Чёрного Баккарди, которого я вот уже года три никак не соберусь купить.
Current music: Antimatter - Holocaust