Мой способ шутить – говорить правду. Нет на свете ничего смешнее. ©Б.Шоу
Два дня назад моя мать поняла, что её любимый кот заболел. Кто-то, наверное, сказал бы, что это всё ерунда, не стоит раздувать проблему, со всеми случается. невелика потеря... А я боюсь. Искренне боюсь. Не столько за кота, сколько за мать. Наверное, его она любит не намного меньше, чем меня. Не знаю, что с ней станет, если с котом что-нибудь случится... Не знаю ничего о ветеринарии и о том, насколько опасны для кошачьих камни в почках...
Лет шесть назад это было. Я сам его принёс домой. У полупородистой сиамки родилось четыре котёнка от огромного толстого перса: трое почему-то какого-то чёрно-подпалого цвета, а один - полностью белый, лишь с маленьким чёрным пятном возле уха. Я взял его на руки - он тут же залез в рукав моей куртки - и понёс домой, ощущая сквозь толстую ткань свитера, как ко мне жмётся маленький тёплый комочек, словно считая меня тем единственным существом во всём мире, рядом с которым не так страшно.
Принеся его домой, я просто и тврёдо сказал матери, что он теперь будет жить с нами. Впрочем, она не очень-то долго отпиралсь, хотя у нас в то время уже был довольно приличных размеров доберман и уже взрослая кошка. Мы назвали его Изюм из-за того самого пятна на голове, а если полностью - Измаил. Так у нас в квартире появился кот-еврей.
Не знаю, почему так вышло, но он меня с самого начала страшно невзлюбил. Может быть, потому что я куда больше внимания уделял старой кошке, чем маленькому котёнку, может быть, потому что почти никогда не впускал в свою комнату, куда его постоянно необъяснимо тянуло, видимо, из принципа "запретный плод сладок", может быть, потому что я очень часто приводил к себе самых разных людей, чужих для него, которых кот безумно боялся, - не знаю. Но с тех пор чаще всего лужи появлялись под моей дверью, рыбьи головы - возле моей обуви, а когда Изюм забирался в шкаф, то больше всего длинной белой шерсти оказывалось на моей тёмной одежде... Впрочем, я тоже не особо воспылал к нему хозяйскими чувствами, наверное, из-за того, что привык к характеру своей старой кошки. Изюм отличался от неё самым главным - он был, есть и будет глупым, как пробка. Наверное, если бы он вдруг смог превратиться в человека, то непременно стал бы блондинкой. Не примите как оскорбление... Я имею в виду ставшее уже классическим определение блондинки - такой, о которой сочиняют анекдоты. В общем, глупый, непослушный, безгранично разбалованный кот, который для меня на фоне просто по-человечески умной кошки выглядел не особо хорошо. Скажем. у нас с ним возник взаимный пофигизм друг к другу.
Когда полгода назад мать в течение получаса не могла найти кота в квартире, у неё на глазах появлялись слёзы и она начинала бить истерику. Поэтому сейчас я просто не в силах себе представить, что с ней станет, если кот всё-таки умрёт. Наверное, потому что я помню то кошмарное чувство, когда на твоих глазах умирает живое существо - пусть не человек, но от этого ведь не менее больно...
Я уже даже не помню, сколько лет мне было, когда у нас появилась кошка - пять, семь или десять. Помню только, что сначала мы приняли её за кота, и несчастная киса почти год отзывалась на имя Тарас. Впрочем, когда мы поняли свою ошибку и "переназвали" Симоной, она свыклась с новым именем, как будто и не называли её иначе. Я уже не помню. сколько лет ей было - тринадцать, пятнадцать или семнадцать, - когда стало понятно, что больше нескольких месяцев она не выдержит. Я помню только то жуткое чувство, когда, сидя у её подстилки и проводя ладонью по голове и серой полосатой спине, смотрел в кошачьи огромные зелёные глаза, такие по-человечески глубокие и умные, буквально чувствовал её желание бороться, которое она излучала. Сима, которая практически выросла рядом со мной и вместе со мной, умирала не от какой-то болезни, не от драки с собакой, плохого корма или невнимания, а от банальной старости. Наверное, именно поэтому я не позволил тогда усыпить её. Постоянно приносил сметану, молоко и воду - больше кошка ничего не могла есть - менял подстилку, старался не уходить надолго, чтобы ей не приходилось оставаться одной. Сима умирала на моих руках, а я понимал, что ничего не могу сделать, и от этого чувствоал себя бессильным, немощным и слабым, не способным ни на что, кроме как равномерно поглаживать худенькое кошачье тельце и не отводить взгляда от её глубоких умных глаз, которые почему-то улыбались.
Когда спустя несколько дней один мой приятель удивлённо спрашивкал, как я могу так огорчаться из-за смерти "какой-то там кошки", я банально дал ему в глаз и ушёл, а он был так удивлён, что даже ничего не сказал мне вслед.
Наверное, это в какой-то мере ошибка - любить животное, как человека. Но, наверное, моя мать любит кота ещё больше, чем я когда-то свою кошку. Именно поэтому я просто боюсь за неё...
Глупо, да? По-детски глупо я к этому отношусь, сам знаю. Но не жалею. Я даже буду рад, если через два-три десятка лет смогу точно так же горевать из-за смерти животного, а не человека, как несколько лет назад.
Current music: Ybu - Soul Magic
Лет шесть назад это было. Я сам его принёс домой. У полупородистой сиамки родилось четыре котёнка от огромного толстого перса: трое почему-то какого-то чёрно-подпалого цвета, а один - полностью белый, лишь с маленьким чёрным пятном возле уха. Я взял его на руки - он тут же залез в рукав моей куртки - и понёс домой, ощущая сквозь толстую ткань свитера, как ко мне жмётся маленький тёплый комочек, словно считая меня тем единственным существом во всём мире, рядом с которым не так страшно.
Принеся его домой, я просто и тврёдо сказал матери, что он теперь будет жить с нами. Впрочем, она не очень-то долго отпиралсь, хотя у нас в то время уже был довольно приличных размеров доберман и уже взрослая кошка. Мы назвали его Изюм из-за того самого пятна на голове, а если полностью - Измаил. Так у нас в квартире появился кот-еврей.
Не знаю, почему так вышло, но он меня с самого начала страшно невзлюбил. Может быть, потому что я куда больше внимания уделял старой кошке, чем маленькому котёнку, может быть, потому что почти никогда не впускал в свою комнату, куда его постоянно необъяснимо тянуло, видимо, из принципа "запретный плод сладок", может быть, потому что я очень часто приводил к себе самых разных людей, чужих для него, которых кот безумно боялся, - не знаю. Но с тех пор чаще всего лужи появлялись под моей дверью, рыбьи головы - возле моей обуви, а когда Изюм забирался в шкаф, то больше всего длинной белой шерсти оказывалось на моей тёмной одежде... Впрочем, я тоже не особо воспылал к нему хозяйскими чувствами, наверное, из-за того, что привык к характеру своей старой кошки. Изюм отличался от неё самым главным - он был, есть и будет глупым, как пробка. Наверное, если бы он вдруг смог превратиться в человека, то непременно стал бы блондинкой. Не примите как оскорбление... Я имею в виду ставшее уже классическим определение блондинки - такой, о которой сочиняют анекдоты. В общем, глупый, непослушный, безгранично разбалованный кот, который для меня на фоне просто по-человечески умной кошки выглядел не особо хорошо. Скажем. у нас с ним возник взаимный пофигизм друг к другу.
Когда полгода назад мать в течение получаса не могла найти кота в квартире, у неё на глазах появлялись слёзы и она начинала бить истерику. Поэтому сейчас я просто не в силах себе представить, что с ней станет, если кот всё-таки умрёт. Наверное, потому что я помню то кошмарное чувство, когда на твоих глазах умирает живое существо - пусть не человек, но от этого ведь не менее больно...
Я уже даже не помню, сколько лет мне было, когда у нас появилась кошка - пять, семь или десять. Помню только, что сначала мы приняли её за кота, и несчастная киса почти год отзывалась на имя Тарас. Впрочем, когда мы поняли свою ошибку и "переназвали" Симоной, она свыклась с новым именем, как будто и не называли её иначе. Я уже не помню. сколько лет ей было - тринадцать, пятнадцать или семнадцать, - когда стало понятно, что больше нескольких месяцев она не выдержит. Я помню только то жуткое чувство, когда, сидя у её подстилки и проводя ладонью по голове и серой полосатой спине, смотрел в кошачьи огромные зелёные глаза, такие по-человечески глубокие и умные, буквально чувствовал её желание бороться, которое она излучала. Сима, которая практически выросла рядом со мной и вместе со мной, умирала не от какой-то болезни, не от драки с собакой, плохого корма или невнимания, а от банальной старости. Наверное, именно поэтому я не позволил тогда усыпить её. Постоянно приносил сметану, молоко и воду - больше кошка ничего не могла есть - менял подстилку, старался не уходить надолго, чтобы ей не приходилось оставаться одной. Сима умирала на моих руках, а я понимал, что ничего не могу сделать, и от этого чувствоал себя бессильным, немощным и слабым, не способным ни на что, кроме как равномерно поглаживать худенькое кошачье тельце и не отводить взгляда от её глубоких умных глаз, которые почему-то улыбались.
Когда спустя несколько дней один мой приятель удивлённо спрашивкал, как я могу так огорчаться из-за смерти "какой-то там кошки", я банально дал ему в глаз и ушёл, а он был так удивлён, что даже ничего не сказал мне вслед.
Наверное, это в какой-то мере ошибка - любить животное, как человека. Но, наверное, моя мать любит кота ещё больше, чем я когда-то свою кошку. Именно поэтому я просто боюсь за неё...
Глупо, да? По-детски глупо я к этому отношусь, сам знаю. Но не жалею. Я даже буду рад, если через два-три десятка лет смогу точно так же горевать из-за смерти животного, а не человека, как несколько лет назад.
Current music: Ybu - Soul Magic
-
-
16.07.2003 в 19:11Это толстый, черно-белый, пушистый, изначально дворовый, очень приличный кот средней умности, умеренной ленности и безграничного терпения.
Хотя в последнее время из-за старости он начинает шкодить где попало, я еще помню, как приходя с работы начинала звать кота, каждый чертов день боясь что найду его труп где-нибудь в шкафу, или что он вывалился в балкона, или еще что.
Ему всего 15ть, а я уже не ребенок, я знаю что все они умирают, люди и животные. Он наш первый и единственный кот, и все равно я боюсь что однажды мама скажет мне по аське "Куза умер".