Мой способ шутить – говорить правду. Нет на свете ничего смешнее. ©Б.Шоу
Когда мечта уходит на покой.
Ты сидишь у окна, глядя своими глубокими глазами в небо и о чём-то молчаливо размышляя. Ветер теребит короткие тюлевые занавески и твои серебристо-белые, словно седые не по годам, волосы. Длинные тонкие пальцы красивых рук сплетены в замок на коленях, едва прикрытых полупрозрачной тканью платья, открытые плечи изредка вздрагивают под самыми сильными порывами ветра. Чуть в стороне от тебя, опираясь о пол и стены, стоит огромное зеркало, поверхность которого сейчас мутна и совершенно ничего не отражает.
Вот так я и знал! Всегда прихожу не вовремя!
Ты посмотрела в сторону двери и, увидев меня, чуть приподняла кончики правильных молочно-малиновых губ. Это означает улыбку. Её бы никто не увидел, кроме меня. Я уже привык, что ты редко улыбаешься шире. Разучилась.
- Подожди меня немного. Я скоро закончу… - твой голос прозвенел полевыми колокольчиками на рассвете, прожурчал ледяным ручьём среди лесных камней, прошуршал осенним листом по остывшей земле, промелькнул хрупкой снежинком меж ловящих её ладоней – и исчез, растаял, оставив после себя тихое эхо, мелодией рассыпавшееся по комнате.
Я безмолвно кивнул, подождал, пока ты отвернёшься, прошёл в комнату и, присев на неубранную постель – знала, что я приду? – стал ждать. Не люблю смотреть, как ты работаешь, ну да ладно, не уходить же, раз уж пришёл.
Ты встала. Складки платья упали с колен на пол, укрыв твои ноги по щиколотку, а кресло, скрипнув, замерло в более привычном для него положении. Приблизившись к зеркалу, ты коснулась ладонью его поверхности, дождалась, пока в нём зародится искра света, перерастёт в цветное пятно и превратится, наконец, в изображение. Потом ты снова на мгновение повернулась, промелькнув мимолётным взглядом по моему лицу, и взяла в руки серебряные ножницы, лежащие до этого на столе.
Устало вздохнула, провела лезвием по левой ладони, обновляя старый шрам. Терпеть его не могу – никогда не проходит, почти каждый день ты оживляешь его, не успеет он зажить. Несколько капель крови скользнули по руке вниз, к обнажённому локтю. На белой коже кровь – как на снегу.
Взяв в руки толстую длинную нить, поудобнее перехватила пальцами, после чего ножницы, окрашенные в твою кровь, с тихим звуком перерезали её. Две половинки упали на пол, а зеркало потемнело.
Ты вновь коснулась его ладонью – чистой. Пройдя все этапы от зарождения искры до появления изображения, зеркало ждало, пока ты разрежешь новую нить окровавленными серебряными лезвиями. Потом – снова и снова. Сегодня ты уничтожила шесть нитей. Ещё несколько отложила в сторону – их черёд придёт в скором времени. Остальные немного потёрла в середине, сделав их менее прочными. Эти – потом.
Приложив к ладони платок, за сотни лет насквозь пропитанный твоей кровью, ты подошла ко мне и осторожно прикоснулась незапятнанной рукой к щеке. Я поймал её губами и отыскал маленькую ямочку на запястье – больше ни у кого такой нет, лишь у тебя. Теперь ты улыбнулась чуть шире – ужё любой, не только я, увидел бы это. Присев рядом со мной на простыню, ты положила голову мне на плечо и тихо глубоко вздохнула, когда я провёл пальцами по голове, утопив их в твоих волосах.
- Бедная ты моя… - едва слышно вырвалось из моих губ.
- Это моя работа.
Я знаю. Я слишком хорошо это знаю. С самого начала ты предупреждала, что мне будет трудно. Ещё сложнее, чем тебе самой. Но ничего, я уже привыкаю. Привыкаю, что на моих глазах рвутся нити чьей-то судьбы, и очередной несчастный падает замертво, тонет в пучине, срывается с верхнего этажа или задыхается от наброшенной на шею петли. Это твоя работа.
Мне на плечо упала капля влаги. Тебе трудно. Я знаю. Наверное, теперь даже сложнее, чем мне.
- Тише… - поцелую тебя в висок.
Не надо. Не плачь, мой любимый ангел смерти, ты ни в чём не виновата. Это твоя судьба. Кто-то держит твою нить, как и ты – все остальные. Кто-то перебирает её пальцами и рассматривает, любуется. Разница лишь в том, что твою нить он не перережет серебряными ножницами. Никогда. Ведь в мире может быть только один ангел смерти – и это ты.
- Как смешно… - грустно вырывается из твоих губ колокольчик-фраза. – А люди верят, что все ангелы – символ жизни и добра… А злые у них – дьяволы.
- Правда? – удивился я. – Не знал.
Ты кивнула. Прядь волос серебристой волной скользнула по плечу и упала в мою заранее подставленную ладонь. Люблю твои волосы.
- Они думают, что у ангелов белые мягкие крылья, как из птичьих перьев, - впервые я услышал твой тихий смех. – Глупо, да?
Я молча улыбнулся и, как в первый раз, заглянул тебе за спину. Белые? Мягкие? Да ещё и из перьев? Выдумают же люди…
Я осторожно прикоснулся к твоим плечам и ты податливо приблизилась ко мне, позволив своему платью соскользнуть ещё ниже. Постель мягко и нежно, впрочем, как всегда, приняла наши тела, которые скоро слились воедино…
Но почему-то, когда ты уже дремала на моём плече, я не мог уснуть. Стоило закрыть глаза, как воображение рисовала мне тебя – тебя вымышленную, как представляли люди. Того самого ангела с белыми мягкими крыльями. Одно маленькое пёрышко упало мне на ладонь и растаяло, не оставив и следа.
- Глупости! – произнёс я вслух и закрыл глаза.
У ангелов стальные крылья.
-
-
23.02.2003 в 14:41-
-
23.02.2003 в 16:38"У ангелов стальные крылья."
Зацепило. Замечательный рассказ... я буду думать о нем. Спасибо.
-
-
23.02.2003 в 19:12White Thunder, это было навеяно памятью об одном моём знакомом ангеле, у которого как раз оказались такие крылья - ещё более твёрдые, чем его душа.
-
-
24.02.2003 в 11:16-
-
26.02.2003 в 20:32-
-
05.03.2003 в 10:21-_- *вернулась к работе.... *
-
-
25.05.2009 в 16:01-
-
25.05.2009 в 18:09Мне она тоже очень нравится. Хотя теперь, перечитывая, вижу уйму косяков.
-
-
25.05.2009 в 20:36Мне каежтся, все авторы видят в своих ранних творениях косяки. Да и в поздних тоже.
Я в своих рассказах и текстов-то не вижу иногда, только кажется, что здесь корявость, тут недотянул да там кривовато.
Вероятно ли такое, что надумаете переписать/исправить?
-
-
26.05.2009 в 01:37Видимо, когда наберусь больше опыта.