Кулинарное. Почти что реклама.

По наводке одного знакомого сегодня завернул в небольшой ресторанчик в Троицком предместье. "Стары горад" называется. Ресторанчик этот вызвал во мне удивление едва ли не до той степени, когда увеличиваются глаза, а челюсть громко шмякается о столешницу. Довольно уютное и не слишком-то многолюдное место с приятным меню, отлично работающими кондиционерами и такими огромными порциями, что при первом взгляде на них возникает ощущение, что столько съесть не под силу даже двоим. В общем, мы с моей спутницей наелись не то что вдоволь, но гораздо больше, а заплатили меньше десяти зелёных президентов. И ведь вкусно же, даже на мой придирчивый вкус. А уж какой там квас - ммм! Не то что эта водянистая гадость, которую продают из бочек или в виде газированных напитков.

Подводя итог: я был сыт, доволен и всячески положительно расположен. Рекомендую, да и сам непременно туда вернусь.

@музыка: Antimatter - The Last Laugh

---

То, что не успел отправить раньше...

18.06.

Эпопея о том, как Инори и Иноуэ вот уже что-то около года никак не могут вместе сходить в театр, кажется, известна уже всем нашим общим знакомым. Нет-нет, я вовсе не намерен сообщить о том, что мы таки выбрались в святилище искусства, однако вчера сея персона пригласила меня к себе в гости, от чего я, разумеется, не отказался. Меня познакомили с чудесной девушкой Морхин и молодым человеком, чьего сетевого имени я сейчас не вспомню, ну, да и не суть важно. Однако же я оказался гостем нехорошим, ибо вместо благодарности за чай, кофий, вино, мокко, приятную компанию и прочие земные радости отплатил бессовестным издевательством и над барышней, и над гостеприимным хозяином. Как Инори умеет издеваться над людьми? Правильно: он их фотографирует. Что называется, дорвался.

18.08.

Только что, как раз когда я дописывал последнее слово этой мини-эпопеи, мобильный резко дёрнулся, звякнул и спустя несколько мгновений сообщил, что меня вновь желают видеть, так что пойду-ка я пить чай в приятной компании...



P.S.

21.55.

Сай, дражайший мой сиамец, а не икалось ли тебе часа два назад, мм? А то мы так синхронно втроём тебя вспоминали, что икаться тебе должно было ой как активно...

@музыка: Nirvana - Smells Like Teen Spirit

---

Над городом с самого утра, скрывая солнце, нависли густые облака самых разных оттенков серого и даже некоторых других цветов, невольно наводя на мысли то ли о задумчиво сдвинутых кустистых бровях старого отшельника, то ли об испуганно сгрудившейся отаре заблудившихся в горах овец, то ли о мягком ложе небесной царевны, предпочитающей проводить дни на мягкой перине, чтобы ночами иметь возможность в полной мере насладиться обществом прекрасных заморских царевичей, то ли о чём-то ещё столь же нереальном и, пожалуй, далёком от простого будничного сочетания "дождевые облака". Ветер гнал по асфальту редкие прошлогодние листья, перемешивая их, как умелый повар - французский бульон, с очень даже сегодняшним липовым цветом и несколькими щепотками белых лепестков, сброшенных с цветущих вишень и яблонь по случаю сильных порывов северо-восточного послеобеденного. Городская пыль на весь день забыла, каково это: неподвижно лежать на асфальте, а не быть гонимой невесть куда и неведомо зачем.

Всё это царство неведомых простым смертным богов не хуже синоптиков говорило, что вскоре следует ожидать дождя. Сильного, резвого, молодого и задорного, каким может быть только весенний дождь, скорее даже именно майский, а не просто весенний. А может быть, даже гроза, так хорошо воспетая Тютчевым в стихотворении, слившимся в одно целое с памятью ещё со школьных лет. "Люблю грозу в начале мая..." - помнишь? Хоть сейчас уже и не начало месяца, а почти что его золотая середина, весенная гроза, та самая, первая, была бы очень кстати.

Но нет. Долгожданного чуда не случилось до сих пор, даже наоборот: солнце после обеда умудрилось как-то прорваться сквозь насупленные брови задумчивого неба и помучать меня около четверти или половины часа. Сейчас оно, уже почти совсем скрывшись за горизонтом и крышами домов, ехидно подмигивает оттуда, едва ли не показывая язык и приговаривая: "Не видеть тебе дождичка, ой, не видеть!". А в голову настойчиво приходят строки давно не вспоминаемых стихотворений и мелодии народных песен. Почему-то кажется, что они сейчас уместнее даже самых любимых мною музык. И можно бесконечно долго сидеть у распахнутого настежь окна, ловя разгорячённым лицом резвые порывы северо-восточного вечернего и радуясь редким мелким пылинкам, приносимым на высоту девятого этажа этим небесным сумасшедшим по имени ветер, оставив мысли о предстоящей уборке на каком-то второстепенном уровне подсознания.

Можно бесконечно вот так сидеть. Молча, почти неподвижно, позволив лишь рукам порхать над клавиатурой, и улыбаясь этому ни с чем не сравнимому ощущению. В ожидании дождя.



Current music: Океан Ельзи - Там, где нас нема

---

О моём личном эшафоте.

Наверное, у каждого есть какие-то места, - и говоря об этом я имею в виду не города и страны, где хотелось бы побывать, а скорее определённые здания, такие как музеи, храмы или галереи, - кои непреодолимо тянет увидеть. Для меня такими желанными местами всегда были и остаются те, которые имеют некоторое отношение к искусству, в особенности к музыке, живописи и архитектуре. Даже одно воспоминание о них вызывает некий торжественный трепет, как, должно быть, бывает в душе у истово верующих, входящих в храм накануне одного из светлых праздников. Правда, в моём случае ситуация несколько иная: хотя для меня некоторые храмы являются источниками этого самого внутреннего трепета, вызван он отнюдь не высоко духовными мыслями или религиозной радостью; однако же до наших времён дошли столь потрясающие образчики архитектурного гения, когда-то излившегося в форме, например, неподражаемых католических храмов в Барселоне, что невозможно не восхищаться ими, пусть и не испытывая должных религиозных чувств в связи с собственным отношением к религии.



Впрочем, во мне этот самый трепет всегда вызывали не только архитектурные красоты храмов, старинных замков и некоторых других построек, но и наполнение иных "мест", раз уж я в начале осмелился воспользоваться этим невыразительным словом. Если говорить конкретнее, то в этом списке непременно стоит упомянуть Третьяковскую галерею, Эрмитаж, картинную галерею в Дрездене (название коей я вечно забываю), Лувр, мечту многих лет - Ла-Скала, да и в конце концов тот же Карнеги-Холл. Хоть в этой жизни я бывал далеко не во всех выше названных местах, скорее даже в очень немногих из них, я вполне могу представить, каковы будут ощущения уже перед самым входом, - если мне, конечно, доведётся до них добраться.



Это чувство сродни тому, какое возникает в человеке, который медленно, но неотвратимо приближается к эшафоту, где уже всё готово к его казни: безликий непроницаемый палач методично проводит точильным камнем по лезвию огромного топора, вокруг голодно шумит толпа падких на эффектные зрелища зевак, чуть в стороне судья уже собирается последний раз прочесть приговор, а лысеющий святой отец устало чешет в затылке, готовясь традиционно отпустить тебе все грехи. Ты поднимаешься по шатким ступеням на помост, опускаешься на колени и кладёшь голову на деревянную колодку, зная, что в любое мгновение палач может резким движением прервать твою жизнь, отправив хранилище твоей памяти в дырявую корзину, что специально подставлена возле колодки. А чуть позже, спускаясь с возвышения на прогретую за день землю, когда в последний момент судья неожиданно получил неопровержимые доказательства твоей невиновности, ты глубоко дышишь полной грудью, почему-то ощущая, что тебе всё-таки отрубили голову; она полежала сперва в той корзине, а потом тебе её приставили на место, и ты поднялся на ноги и теперь идёшь по жизни дальше, храня в душе это странное чувство: словно у тебя отняли что-то крайне важное, а потом неожиданно вернули, да ещё и добавили сверху чего-то невероятно сильного и прекрасного.



Ты не чувствовал запахов - и вдруг вдохнул все ароматы мира полной грудью, ты с детства был слепцом - и неожиданно обрёл зрение и краски жизни, ты не мог слышать звуков - и вот теперь наслаждаешься пением птиц и голосом прекрасной женщины. И всё это сразу, неожиданно, вдруг, ни стого ни с сего, в одночасье обрушивается на твою только что отрубленную и приставленную на место голову, но вместо вполне предсказуемой тяжести ты ощущаешь невероятное облегчение, наслаждение новообретёнными возможностями, крылья за спиной и непередаваемое желание вновь однажды взойти на эшафот. Не сейчас, позже, когда схлынет эта волна и вернётся возможность воспринимать всё незатуманенным взором. Следующий эшафот будет носить иное имя и раполагаться в другом месте, да и, быть может, ударит тебя ещё сильнее предыдущего, но в итоге всё же неизменно доставит тебе только удовольствие.



Хочу в Ла-Скала...



Current music: Yoko Kanno - After, in the dark

@темы: Verborum caterva

---

Когда лучи заходящего солнца пробиваются полосами сквозь неплотно закрытые жалюзи, на полу появляется солнечная лестница, ведущая прямо по кровати, поверх накинутого на неё клетчатого покрывала, по стене и дальше - куда-то туда, где исчезает потолок или не исчезает, а превращается в нерукотворный свод, сливаясь где-то в вышине с самим небом. И можно шагать по солнечным ступеням, неторопливо поднимаясь к облакам и глядя сверху вниз на наливающиеся зеленью сады, которые уже совсем скоро начнут цвести.

А где-то там, очень высоко и далеко, как поётся в старой детской песенке про Млечный Путь, верхом на облаке сидит сонный мальчуган, болтая босыми ногами в озере мироздания, и играет на дудочке, из которой мелодии вылетают, окружённые мыльными пузырями. Эти пузыри летят из ниоткуда через всю Вселенную, добираются до третьей планеты от Солнца и падают на головы случайных прохожих. Когда какой-нибудь пузырь неощутимо хлопается о чей-то лоб, этот человек неожиданно для самого себя вдруг слышит музыку, которая льётся неизвестно откуда. Люди ведь не знают, что где-то высоко сидит мальчик и выдувает из дудочки мелодии, спрятанные до поры до времени в невидимых мыльных пузырях.

А когда человек слышит непонятную мелодию, в которой он даже музыку не всегда опознаёт, порой приняв за дуновение несуществующего ветра или призрачный аромат неведомых цветов, ему сразу становится немного легче на душе. Кто-то улыбается, кто-то звонит приятелю, чтобы помириться после вчерашней размолвки; но даже если человек просто хотя бы на мгновение разгладит морщинки между бровями, болтающий ногами в озере мироздания мальчик с дудочкой всё равно будет счастлив. Потому что он живёт не зря.



Current music: Ногу Свело - Hara Mamburu

@темы: Visum et onis, Сказки?

---

По пунктам, почти как в УК.

1.1. Не буду писать ничего о том, "как это было", оставлю всё при себе, за исключением двух моментов.
1.2. Огромное спасибо Небесной за гостеприимство, долготерпение, Третьяковку, каркаде, гигиеническую помаду для моих потрескавшихся вусмерть губ, а также за многое другое, перечисление которого заняло бы очень и очень много места.
1.3. Крайне разочаровательно, что сорвались абсолютно все планы на второе число. Пожалуй, если бы я был фаталистом, то сказал бы нечто вроде "так было суждено", ибо изначально всё поворачивалось таким образом, что задержаться на вторник у меня не выходило, а в итоге, когда таки вышло, всё сорвалось. Увы.

2.1. За те четыре с небольшим дня, пока меня не было в стольном граде Минске, здесь успела наступить самая настоящая весна, ибо уезжал я, когда деревья были чёрными, а вернулся, когда некоторые из них уже зазеленели, а другие приближаются к этому состоянию семимильными шагами.
2.2. В связи со скорым приходом того неприятного для меня момента, когда столбик термометра доползёт до цифры 20, всё более явно встаёт вопрос о пополнении прошлогодних запасов средств от головной боли, коя, как обычно, является по весне, усиливается к лету и плавно исчезает ближе к сентябрю. Как я подметил мельком в недавнем разговоре, если я каждый день не пишу о том, что у меня постоянно раскалывается голова, это вовсе не значит, что она решила на годик-другой избавить меня от напоминаний о себе. Просто не вижу смысла об этом писать. Помнится, когда только дневник завёл, первую весну чуть ли не каждая третья запись начиналась с фразы наподобие "снова болит голова". Ну её к свету. К осени пройдёт.

3. У меня таки аллергия. Судя по двум предыдущим опытам, это затянется ещё дней на пять. Искренне не понимаю, каким образом с медицинской точки зрения эта самая аллергия может протекать так, как она это делает, однако факт остаётся фактом. Сегодня и ещё, кажется, два дня буду постоянно чихать, пряча нос в платок (не такой большой и не столь клетчатый, как давешний, но тоже в голубом колере), ибо раздражают невероятно любые сильные запахи. Даже собственной туалетной воды. Бр.

4.1. Таки в поездах я сплю не слишком хорошо. А если быть совсем честным, то плохо. В обе стороны. Даже с учётом того, что перед обратной дорогой не выспался и устал жутко, всё равно спал плохо.
4.2. Этот гад с верхней полки таки храпел.
4.3. Ближайшие два-три дня отсыпаюсь. Усиленно.
4.4. Снилась Маргарита. Кисти Врубеля, само собой. Накаркал.

5. Как всё-таки быстро прилипает какая-нибудь глупая привычка: спустившись сегодня в метро и дождавшись поезда, тут же плюхнулся на сиденье, подумав, что мне ехать аж пять остановок. Потом подумал вторично, вспомнил, насколько наши расстояния между остановками короче московских, мысленно посмеялся над собой, но вставать всё же не стал и прилично отсидел положенные пять-семь минут.

6. О мистичности цифр и чисел. Сегодня немногим позже полуночи на одну секунду электрические часы изобразят весьма интересное сочетание: 01.02.03.04.05.06. Для не слишком сообразительных или чересчур уставших и сонных поясню: 01 час 02 минуты 03 секунды 04 числа 05 месяца 06 года. Но я в это время буду спать, ибо см. п. 4.1. - 4.3. И метаться в горячечном бреду, ибо см. п. 4.4.



Current music: TAR feat. Болот - Тема Эвенка

@темы: Одиссея капитана Мо

---

Восторженное.

За последние полгода она приходила ко мне не меньше полусотни раз. Во снах. Являлась из туманной дымки, призывала и манила, не подпуская к себе ближе, чем на несколько метров, что казалось ещё более мучительным, нежели видеть её издалека, едва различая смутную тень. Я тянулся к ней всем своим естеством, но никогда не мог приблизиться. Никогда.

Сегодня я наконец подошёл к ней вплотную, восторженно оглядел с близкого расстояния и... вошёл в двери. Третьяковская галерея была для меня чем-то вожделенным, неким плодом с дерева познания, только, к счастью, не запретным.

Нет смысла описывать то, как мне там понравилось, какие впечатления и т.д. Я всегда с трепетом относился к искусству, поэтому любому более-менее знающему меня человеку будет вполне понятен и мой культурный шок, и невероятное восхищение, и буря эмоций. И даже состояние, как будто мне в одночасье уронили на голову тонну кирпичей, уж простите за едва ли не пошлый эпитет. Очень уж сильно.



Любые картины необходимо видеть в оригинале. Это факт. Можно сколько угодно восхищаться живописью того или иного художника, но если лицезреть картины в виде фотографий в энциклопедиях, рисунков в интернете и редких копиях в местном музее искусства, это никогда не будет столь же мощно и ярко, как если глядеть на произведение, стоя перед его оригиналом и полностью погружаясь в изображённый на полотне мир. Я открыл для себя Врубеля. Глядя на его картины в энциклопедиях, считал совершенно "не своим" художником. Сегодня же в зале Третьяковки просто застыл, восторженно дыша через раз. Теперь у меня есть если не идеал женской красоты, то как минимум очень близкий к этому образ - его "Маргарита". Стоит перед глазами и не желает исчезать. Я знаю: она станет являться ко мне ночами. По очереди с Третьяковкой.



Я умер от восторга. И это меня вполне устроило.

---

Вести с полей.

Доехал вроде как.

Но это-то ладно, я лучше упомяну, как я выезжал. Из Минска я отправился таки плацкартом. Между прочим, впервые в жизни. А всё из-за матери. Дело в том, что на выходных она пришла ко мне, сказала, что ей жизненно необходимы туфли и попросила профинансировать. С учётом того, что зарплату мне обещали выдать как раз перед отъездом в Москву, я ей дал довольно большую сумму, однако моя мать (гениальная женщина, просто уникум в своём роде!) умудрилась вместо одной пары дорогой обуви купить две пары просто нереально дорогущей обуви, оставив меня с носом. А билеты приобретать на что-то надо было. На работу последние четыре дня я не ходил, ибо лечился, следовательно, пришлось смириться и купить билет в плацкартный вагон. Обратно, впрочем, еду в купе, билет куда стоил всего на два доллара дороже, чем плацкартный. Наверное, потому что "Минск - Москва" фирменный.

Я даже поспать слегка умудрился.

Вот.

---

Информационный выпуск.

Пропадаю в Москву до третьего мая. Пишите письма до востребования. Всем всего наилучшего.

Я.

@музыка: J-Морс - Глядзi

---

Поздно ночью проснулся от дикого вопля, доносящегося откуда-то с улицы. Спросонья мысленно перебрал всевозможные варианты появления странного звука, абсолютно не вписывающегося по всем параметрам в образ тихой украинской белорусской ночи. Сигнализация дуреющей машины, пожарная или скоропомощная сирена, оповещающий сигнал о разливе ртути/взрыве на АЭС/приближающемся торнадо и прочая муть были вычеркнуты за несоответствие: уж больно вопль был похож на человеческий, а не на механический.

Быстро поднявшись с постели и наощупь отыскав тапочки (мне ещё нельзя босиком по полу, а то снова простыну!), я вышел на балкон, распахнул окно и по плечи высунулся наружу, вертя головой во все стороны в поисках источника необычного в этих широтах звука. А он доносился откуда-то сверху, к тому же словно с крыши или из-за дома, отчего я совершенно ничего не мог разглядеть. Только верхних три этажа надо мной неприветливо щурились тёмными окнами, дом напротив игриво подмигивал одним-единственным рыжим глазом, а снизу доносился приглушённый лай дворовой собаки, явно разбуженной в тот же момент, что и я.

И тут наконец оно появилось. Вылетело из-за линии крыши, чётко вырисовавшись чёрным силуэтом на тёмно-синем фоне, быстро скользнуло по экрану неба вперёд и уже пролетая над фонарями, которые почему-то именно сегодня неожиданно погасли, хотя до сих пор горели каждую ночь бесперебойно, соизволило зависнуть в воздухе и дало мне себя разглядеть. Я почти разочарованно вздохнул, повёл обнажёнными плечами, по которым начали бегать мурашки с ледяными лапками, и собрался возвращаться в удобную постель, дабы отдать последнюю дань Морфею. Он уже заждался меня в своём кабинете с бокалом токайского в руке, поднесённым к губам. Должно быть, злится, что я так задерживаюсь. Кажется, когда меня разбудил странный звук, мы как раз собирались выпить за пятый круг Ада...

Итак, я почти уже отвернулся от окна, как это самое нечто снова издало громкий вопль, который на свежую голову совсем не казался таким уж странным; так, обычный девичий визг. Лениво скосив глаза в сторону неба, я ещё успел увидеть, как молоденькая ведьма показывает мне розовый язык (хорошо хоть не средний палец...), сердито-обиженно сужая глаза, горящие зелёным огнём, делает ногами такое движение, словно погоняет пятками замедлившую ход кобылку, и улетает на своём помеле куда-то за грань крыши, где мне уже ничего не видно. Ну вот, а меня разбудила, зараза этакая. Самая обыкновенная ведьма - а я-то думал!

Вернувшись в комнату, тут же бухнулся под одеяло, закрыл глаза - и Морфей поспешил отставить в сторонку бутылку, в которой вместо половины вина осталось едва заметно на дне. Чертыхнувшись, я цапнул бутылку с остатками вина себе, погрозив пальцем явно захмелевшему Морфею (интересно, какими будут сны тех, к кому он вот в таком состоянии заявится?) и мысленно наслав трёхдневную бессонницу на бессовестную ведьму, осмелившуюся разбудить меня, фактически лишив такой хорошей выпивки. Морфей спустя полчаса и ещё две трети бутылки какого-то виски, распитого в одиночку, блаженно уснул прямо в кресле, невинно сложив руки на груди и тихонько посапывая. Вздохнув, я налил ему стакан минералки, который поставил на столе, и проснулся.

На столе верещал мобильный, извещая о том, что мне пришла смска.

@музыка: The Mamas and the Papas - California Dreamin`

@настроение: Трезв, как стёклушко, а ведь могло быть всё иначе...

@темы: Сказки?

---

Ave Maria.

Мария сидит у окна в глубоком старом кресле, обитом жёсткой коричневой тканью. За мутным стеклом проплывают в разные стороны экипажи, проходят куда-то по своим делам озабоченные мыслями люди и пробегают дворовые собаки, сейчас, как и всегда, занятые поисками своего прожиточного минимума, выброшенного кем-то на грязную мостовую прямо из окна. Мария лениво скользит взглядом по стене дома напротив, где лучи заходящего солнца вырисовывают вычурные узоры, и провожает глазами пыльные экипажи, которые неохотно тянут за собой уставшие к вечеру кобылы. Мария ждёт, когда среди привычного океана пыли, обыденности и серости, столь свойственных этому забытому Богом кварталу, появится одинокий корабль, способный разбить своими бортами волны грязи. Её глаза бродят от ступеней соседнего дома до скотобойни, от светловолосого затылка бегущего домой сына сапожника до кости, которую грызёт плешивая дворняга, от трещинки в ободе колеса проезжающего мимо небогатого экипажа до кучи конского навоза, нашедшей своё место посреди дороги. Взгляд скользит от одной заоконной картины к другой, а руки Марии в это время живут своею собственной жизнью, взлетая и опадая, совершая свой зачарованный танец на белой тканевой сцене, которая с каждым новым взмахом руки немного преображается. Мария вышивает гладью на белом вафельном полотенце моря и скалы, далёкие страны, которых никогда не видела и не увидит, разве что в очередном ночном сне, кои с годами начали навещать её всё реже.

Из горящего в углу камина с треском выскакивает небольшой уголёк, падает в нескольких дюймах от давно истоптанного блеклого ковра и испускает дух, поднимающийся к потолку лёгким дымным облачком. Мария приглушённо охает и быстро встаёт, скинув вышивание с колен на кресло, чтобы как можно быстрее подбежать к камину, схватить большие щипцы и ими отправить уголёк-путешественника туда, где ему полагается быть. Когда она рывком поднимается со своего старого кресла, оно разочарованно скрипит голосом побитого жизнью скряги-пропойцы, недовольно отдавая комнате то небольшое количество тепла, которое успело впитать от тела Марии. Когда она возвращается и вновь садится, кресло снова приглушённо скрипит с показным недовольством, но тут же засыпает, обласканное женским теплом.

Руки Марии всё так же танцуют над белым полотенцем, глаза её по-прежнему выискивают за окном тёмное пятно богатого экипажа, а губы замирают в задумчивой полуулыбке, которая, кажется, совершенно случайно забрела в эту тёмную комнату, чтобы ненадолго остаться на лице женщины. Закончив вышивать серый массив сражающейся с морем скалы, Мария пронзает иглой лежащее на подлокотнике кресла тёмно-бордовое тряпичное сердце подушечки, тянется рукой к коробке с нитками и уверенно выбирает из многоцветной мозаики светло-синий клубок. Сердце-игольница соскальзывает с подлокотника, вынуждая женщину вновь оторвать взгляд от окна, чтобы склониться к полу за подушечкой, нашедшей пристанище у носка домашней туфли. Мария возвращает игольницу на подлокотник, не глядя пронзает игольное ушко клинком синей нити и начинает новую волну. Когда за окном темнеет и Мария, уже несколько минут переставшая глядеть сквозь мутное стекло на улицу, где уже ничего невозможно различить, откладывает полотенце с вышивкой в сторону, за дверью слышатся приглушённые шаги поднимающегося по ступеням человека.

Граф N всегда заходит без стука. Он единственный человек во всём бесконечном мире, которому Мария это позволяет. Граф N запирает за собой дверь, прислоняется к ней спиной и некоторое время смотрит на сидящую в кресле женщину, чью фигуру скрадывают тени, едва ли рассеиваемые светом уже начавшего угасать камина. Мария складывает руки на коленях, чуть склоняет голову набок, позволяя нескольким прядям волос соскользнуть из-за плеча на грудь, и выжидательно смотрит на пришельца, ни единым словом или жестом не подгоняя его к совершению каких-либо действий или шагов. Граф N стоит у двери ровно десять минут. В его жизни почти всё согласовано по времени, даже этот небольшой ритуал приветствия. Разве что прийти он может в любое время дня и ночи, но вне зависимости от часа суток ровно десять минут своего присутствия он проводит вот так стоя на пороге, облокотившись спиной на запертую им самим дверь и молча изучая взглядом поглощённую домашним сумраком женщину. Когда положенное время истекает, граф N глубоко вздыхает, пожимает плечами, стряхивая напряжение заполненного событиями дня, словно оставляя все следы своей сегодняшней жизни за пределами этой комнаты, после чего неспешно приближается к креслу, тянется холёной рукой во внутренний карман своего плаща и кладёт что-то на колени женщины.

Мария бережно подносит подарок графа к своим глазам и радостно улыбается, оглаживая тонкими пальцами изгибы мягкой подушечки в форме сердца. Когда завтра утром женщина рассмотрит его получше, она узнает, какого цвета эта новая игольница, и решит, куда именно его положит. У неё уже много таких подушечек-сердец, всех возможных оттенков красного и даже некоторых других цветов. Каждый день перед вышиванием она выбирает одну из игольниц, нарекает её именем сегодняшнего дня и берёт с собой, аккуратно укладывая на подлокотнике или коленях. Но это будет завтра. А сейчас Мария медленно поднимается из сердито скрипящего кресла, отходит к совершенно тёмному углу комнаты и возвращается оттуда уже без обеих игольниц, уложенных в специальные коробочки, которые она собственноручно делает из бумаги. Мария подходит к графу N, уверенно берёт его за руку и всё так же безмолвно уводит за собой в другую комнату, не такую большую, как предыдущая, и куда более тёмную. Но свет им уже не понадобится.

Когда через несколько часов граф N спускается по ступеням крыльца к ожидающему его экипажу, пряча в складках плаща кошель с деньгами, над городом уже правит бал тёплая ночь поздней весны, принесшая восточный ветер, который даже из этих трущоб ненадолго прогоняет пыль и вонь. Граф N старательно обходит кучу конского навоза, попытавшуюся попасться ему под ноги, подходит к экипажу и, перед тем как скрыться в его благоухающей новомодным ароматом мягкой темноте, поднимает глаза к окну, за которым стоит Мария и улыбается ему на прощание. Граф N не видит сейчас её лица, но знает, что женщина там, она всегда провожает его улыбкой: он запомнил это по своим более ранним визитам. Граф N садится в экипаж, дав знак кучеру направляться домой. Через несколько дней или, возможно, даже завтра он снова появится в грязном переулке, пряча лицо под складками капюшона и прижимая к груди новую игольницу в виде сердца. Мария всегда им радуется. Куда больше, чем золотым монетам, которые граф N неизменно оставляет на каминной полке перед тем, как скрыться за входной дверью.

Когда-нибудь он обязательно посвятит Марии стихотворение. Напишет его изящным почерком на дорогом пергаменте, обвяжет алой лентой и оставит на её коленях вместе с очередным сердцем-подушечкой. Он ещё не знает, о чём будет это стихотворение, он придумал пока только две последние строки. Копыта ухоженной кобылки бодро стучат уже по чистым камням мостовой богатого квартала. Где-то в трущобах, в тёмной комнате, освещаемой лишь уже почти погасшими углями в камине, обнажённая Мария отходит от окна и возвращается к своей смятой постели, чтобы привести её в порядок и отдаться сну, как несколькими минутами ранее отдавалась мужчине. Граф N удобнее устраивается на мягком сиденье, запрокидывает голову, опускает веки и негромко декламирует последние две строки своего будущего стихотворения:

И шлюха с именем Богородицы
Улыбнулась мне из окна…

@темы: RPG

---

Что-то вроде очередного флэш-моба, только на этот раз оказалось куда более любопытно. Шесть вопросов от Дже и мои ответы на оные. Под морем, ибо таки флэш-моб, но, возможно, кому-то будет интересно.



1. Как тебе представляется визуально - если представляется вообще - год с его сезонами?

Несколько лет назад времена года представлялись мне исключительно четырьмя женщинами, которые за три месяца своего существования в этом мире успевают превратиться из молоденьких девушек в пышущих жизненной красотой прекрасных дев. И, в отличие от весны и лета как сезонов, женщина-Весна и женщина-Лето были бы мне очень по душе. Впрочем, симпатий к сим временам года не прибавилось.

Теперь образы сезонов-женщин (абсолютно не оригинальные, но от этого не менее яркие) не поблекли, но появляются не чаще других представлений, которых очень много и чьё появление в тот или иной момент времени зависит от множества обстоятельств, включая настроение, состояние души или ход мыслей в этот час. Это может быть что угодно от сочетания запахов, палитры цвета или звуков, какой-то музыки или вкуса на губах до чётко вырисовывающихся картин. Порой даже случается, что, общаясь с каким-то человеком, я ловлю себя на мысли: «Надо же, а ведь он – прошлогодний июль!».

Минувший март виделся мне упитанным рыжим домашним котом, который неожиданно оказался на улице, за неделю успел извалять длинную шерсть в пыли, лишиться половины уха и обзавестись полным двором преданных поклонниц.





2. Где бы ты хотел жить в идеале? Опиши.

Таких идеальных мест несколько и, хотя они совершенно разные, все примерно в одинаковой мере желанны. Пожалуй, пределом мечтаний было бы обладать возможностью жить в них по очереди, переезжая по настроению с места на место. Когда только собирался перечислять варианты, словил себя на мысли, что первыми на ум приходят места, где жили некоторые мои персонажи из ролевых игр. Если бы взялся перечислять эти места (а многие из них действительно – идеал дома), то это отняло бы слишком много места и времени. Поэтому упомяну только те, которые более-менее возможны в нашей реальности и в наше время. Таких значительно меньше.



Вариант первый. В отдалении от крупных городов расположена небольшая деревенька, с трёх сторон окружённая густым смешанным лесом, за которым начинается гористая местность, где-то постепенно подступающая скалами к морю. Если пройти долгой тропкой через лес или проехать по хорошо утрамбованной, но явно не слишком часто используемой дороге и потом немного покружить среди хитросплетения холмов и невысоких гор, можно добраться до выросшего среди скал замка готической архитектуры (готической, а не готичной!!!). Вот там бы я жил с удовольствием, проводя вечера при свечах в огромной библиотеке, попивая горячий глинтвейн у горящего камина, разъезжая верхом из замка по мало кому известным горным дорогам. А к одной их комнат таки было бы проведено электричество, подключён компьютер с выходом в Интернет и были бы другие блага цивилизации, без которых можно было бы обойтись несколько сот лет назад, но не сейчас. Если говорить о местности, то это, пожалуй, где-то в Шотландии.



Вариант второй. Двухэтажный белокаменный дом, сочетающий в себе городскую лёгкость и изящество загородной виллы, едва видимый скозь окружающую его зелень, располагается на окраине города, откуда довольно легко добраться до центра, но где уже не столь слышны звуки будней, механические шумы и постоянный гул голосов. Явно ухоженный сад выглядит немного диким, нетронутым, словно расстилающимся по земле по собственной воле, - и далеко не каждый может понять, что придать саду подобный вид и атмосферу далеко не так просто, как кажется на первый взгляд. Среди деревьев к дому ведёт неширокая дорожка, усыпанная светлым гравием. Где-то в глубине сада, если знать, где искать, или просто бездумно бродить среди кустов, деревьев и порой экзотических растений, удачно вплетённых в образ сада, можно найти небольшой пруд, в котором отражается небо с бегущими по нему лоскутами облаков, а у дна кружатся в зачарованном танце небольшие рыбки. Где-то с другой стороны под тенью ветвистого ясеня растянут гамак, ещё покачивающийся, будто кто-то только что спрыгнул на землю и скрылся среди листвы, оставив на хитросплетении гамака наполовину прочитанную книгу. Это Италия. Окраина Флоренции, Неаполя или Милана.



Вариант третий. Двухэтажная квартира в одном из современных домов класса люкс, полностью перекроенная по желанию хозяина. У неё нет какого-то определённого стиля, но и каким-то нелепым смешением всего и вся она тоже не выглядит. Скорее уж её стиль звучит точно так же, как и имя владельца. Из всех комнат наиболее примечательна спальня, которая представляет собой помещение, стены и потолок которого не оклеены обоями, не отделаны штукатуркой или краской, но выглядят так, словно являют собой природную стену пещеры – с мелкими трещинами, неровностями и впадинами, совершенно нерукотворную на вид. Вдоль одной из стен снизу вверх приглушённо светят синие лучи, вырисовывая на неровностях стены причудливые узоры. Неяркий свет не режет глаз, лишь слегка рассеивая темноту комнаты и позволяя добраться до постели не наощупь. Кровать скорее похожа на широкий толстый матрас, покрытый постельным бельём тёмно-синего цвета. Несколько толстых высоких свечей стоят в изголовье кровати, требуя иногда пренебрегать синим подземным светом и прибегать к магии огня. Окно, расположенное на противоположной стороне от двери, тщательно занавешено тёмно-синей тяжёлой тканью, растянувшейся от стены до стены и не позволяющей ни малейшему лучику проникнуть в комнату, если на то не будет воли спящего. Даже когда окно распахнуто настежь, что бывает весьма часто, ветер едва ли в силах слишком сильно всколыхнуть ткань. Большинство остальных комнат не столь затемнены да и отличаются наличием несколько большего количества мебели. А сам дом, где находится эта квартира, построен где-то в престижном районе…ммм... какого-нибудь живущего ночным образом жизни города.



Вариант четвёртый. Просто, но имеет значение исключительно место: удобная трёхкомная квартира в Иерусалиме. Можно в русском квартале. Не столь важно.





3. Что больше на тебя подействует - слезы или молчание?

Молчание, без сомнений. Слёзы способны вызвать скорее приступ лёгкой или даже весьма сильной брезгливости, некоторого раздражения и нежелания продолжать беседу. Молчание же даёт возможность задуматься, не тратя внимания на такой раздражающий фактор как слёзы. Хотя лучше было бы в вопросе уточнить, какая ситуация имеется в виду. Потому как абсолютно разные реакции могут быть на слёзы/молчание, когда человек пытается выяснять отношения и когда, например, узнаёт о потере близкого друга. Если в первом случае слёзы откровенно вызывают те самые реакции, которые я описал выше, то во втором кажутся вполне естественными и, пожалуй, даже оправданными.





4. Идеальный читатель - это какой? Существует ли для тебя такое понятие вообще?

Скорее нет, чем да. В мире вообще очень мало предметов, людей, явлений и событий, которые могли бы быть мною упомянуты со словом «идеальный». К тому же мне кажется, что об идеальном читателе уместнее судить писателю, чьи произведения кто-то читал.





5. Лучше иметь превосходную память - или уметь забывать? Почему?

Первое. Даже если воспоминания крайне тяжелы, мучительны и по прошествии десятилетий способны причинять боль. Ибо прошлое – это тоже часть жизни любого разумного существа, как и его настоящее и будущее. Можно также упомянуть избитую фразу о том, что на ошибках прошлого стоит поучиться – она хоть и впрямь избита, но порой оказывается весьма верна и полезна. Но не в ней главная причина. Мне всегда казалось, да и сейчас я не изменил своего мнения, что личность может быть целостной лишь в том случае, когда в ней гармонично сосуществуют память о прошлом, жизнь в настоящем и некоторые планы на будущее (планы не в смысле чётко прописанного распорядка жизни, но скорее некоторые цели, стремления, мечты, идеалы). Это условие не единственное для целостности личности, разумеется, но одно из главных.

Когда-то мне приснился очень реалистичный сон о том, как я потерял память. Банальнейшая амнезия, перечеркнувшая все мои жизни и оставившая лишь небольшой кусочек, начиная примерно с 2000-го года. И хотя то был всего лишь сон, но, думаю, ты вполне сам знаешь, что ощущения и чувства там порой могут быть даже более яркими, чем в реальности. Так вот, это состояние было просто ужасным. Ночной кошмар о том, как будто от меня отрубили по кускам всё тело, оставив лишь голову и пообещав, что со временем всё остальное отрастёт, но будет другим, а того, что было, я даже и не вспомню.





6. Если бы тебе пришлось застыть в одном возрасте на всю свою жизнь - сколько лет для себя ты бы выбрал?

Слово «пришлось» тут не совсем уместно. Скорее я бы даже с удовольствием застыл в возрасте где-то между тридцатью и тридцатью пятью. Мне кажется, именно этот возраст является некой золотой серединой меж юностью и старостью. Зрелость на грани с молодостью, позволяющая иногда прибегать к молодецким глупостям, но при этом дающая человеку возможность быть адекватно и всерьёз воспринятым. Согласись, даже самому умному, образованному и начитанному вундеркнидеру, который в двадцать лет интеллектом заткнёт за пояс не одного профессора, а жизненным опытом даст фору некоторым «побитым жизнью» взрослым дядям, всё же знакома ситуация, когда его не воспринимают всерьёз в силу юного возраста. Со временем, если человек действительно что-то собой представляет, мысли о том, сколько ему лет, появляются у других куда реже, но изначально такой факт имеет место. В тридцать же лет априори человек, как минимум, неглуп. Примеры, когда это не так, я упоминать не возьмусь – это хронический случай, некоторые не умнеют до старости.

При том, что 30-35 – возраст уже относительно зрелый, физическое состояние в этот период всё ещё сохраняет более чем достойный уровень, особенно если человек поддерживает себя в форме и имеет генетическую склонность долго сохранять молодость тела (это я уже о себе; мои родители и деды, особенно мать, всегда выглядели моложе своих лет). К тому же лично для меня именно в этом возрасте обнаруживается некоторый шарм, недоступный людям юным и несколько более старшим выше упомянутых лет.





Правила:

1. Комментарием изъявите желание ответить на шесть вопросов.

2. Я их вам задам.

3. Вы поместите в свой журнал мои вопросы и свои ответы.

4. Вы включите в запись эти правила.

5. Вы придумаете другим людям по шесть вопросов, коль скоро они того захотят.

6. Можете, в свою очередь, задать мне любые шесть вопросов.

(Со своей стороны отмечу лишь, что вопросы смогу предложить только тем, чьи дневники читаю или кого знаю вне сети.)

---

Страдальческое

Сотворил бы памятник тому гению-спасителю, который изобрёл бы по-настоящему действующее средство от простуды и гриппа. Четвёртый день хожу полутрупом, травлюсь всем, что только было изобретено фармакологами и придумано любителями природных лекарств, а толку ноль. Это, наверное, что-то кармическое - заболевать перед поездками куда-нибудь. Сколько себя помню, почти каждый раз так было. И в детстве перед поездками на юга, и минувшим летом перед отпуском, и даже в прошлом ноябре за несколько дней до отправки в Питер. И вот сейчас тоже: не успел купить билеты на поезд, а уже не расстаюсь с большущим носовым платком и шерстяным шарфом. Полмира за хороший совет о том, как быстро избавиться от этой гадости!



Не люблю болеть. Но ещё больше терпеть не могу, когда меня кто-то навещает. При всём понимании беспокойства знакомых о моём здоровье, при некоторой даже радости, что Чудо звонит по несколько раз на дню, я всё же на дух не переношу, когда такого рода беспокойства выливаются в визиты. Ещё со школьных лет, когда после уроков к больному мне могли заявиться человек шесть сразу. Причём, я откровенно не понимал, на кой чёрт им это надо, если мы не то что друзьями никогда не были, но и порой откровенно давали друг другу понять, что этого ни в коей мере не хотим. Наверное, это было что-то вроде пионерского задания. Или тимуровского. Не суть важно.



Сейчас моё недолюбливание всяческих навещаний сводится по большей части к тому, что я всегда предпочитаю выглядеть на все сто. Собственно, не только предпочитаю, но и делаю это. Ну, как минимум, на 99%, если уж очень не высплюсь. А в больном состоянии этот процент резко снижается в связи с такими банальностями как распухший нос, хриплый голос, мутные глаза, общий туманический вид и, разумеется, жизненно необходимый огромный носовой платок в голубую клеточку. Говоря проще, когда я болею, я даже сам себе не очень-то нравлюсь, что по сути своей представляет собой едва ли не нонсенс.



Помнится, самым большим наказанием свыше (или сниже?) для меня стала подхваченная года три с половиной назад ветрянка. Даже если не учитывать того, что в моём возрасте эта детская болезнь могла дать серьёзные осложнения (что, к радости моей, не произошло), одного того, что весь я был похож на леопарда в зелёную крапинку, было достаточно для общего неприятного настроения. А уж когда врачи-добродетели сообщили, что как минимум полторы недели нельзя душ принимать, я был готов на стенку лезть от отчаяния. Разумеется, этой рекомендации я не послушался, выдержал только неделю, да и то с огромными трудностями, - душ принял, за что и поплатился несколькими пятнышками на спине и груди, которые так и не прошли, хотя и почти не заметны, если не пригладываться. Но уж больно это было мучительное испытание для моей чистолюбивой натуры.



Итак, всё же уходя от не самой приятной темы болезней и мало кому интересной темы моих воспоминаний, завершу сей опус громким "апхчи!" и пойду парить нижние конечности, держа горло в тепле, а нос в большом носовом платке. В клеточку. Голубую.



p.s. Тьма и свет, завтра же понедельник!! Сил мне, нафтизина и септефрила...

p.p.s. У меня есть ровно четыре с половиной дня для того, чтобы выздороветь.

---

Важная запись.

Дамы и господа москвичи!

Моя нескромная персона намыливается навестить стольный град Московию в последние дни апреля и первомай, посему если кто-то желает меня видеть, оставляйте свои контактные телефоны и (коли есть надобность) мирские имена, дабы я мог с вами связаться. Сим-карту там куплю, так что можно и домашние, и мобильные - как удобнее. Конечно, за два-три дня всего не успеть и всех не увидеть, но я очень постараюсь выполнить хотя бы часть пунктов, помеченных в мысленной записной книжке словом "обязательно!".



И ещё один вопрос вселенской важности. Есть такой момент: у нас в стране 2 мая - выходной, в отличие от Руси-матушки, поэтому я толком не знаю, стоит ли мне задерживаться на один лишний день, если все знакомые работают али учатся. Говоря проще: если есть люди, желающие и имеющие возможность выгулять меня где угодно утром и днём второго мая (а может, ещё и на поезд посадить?), об этом сообщайте в срочном порядке, ибо я на днях уже иду за билетами. Найдутся желающие - поеду второго мая вечером, не найдутся - придётся уезжать первого.



P.S. Не прошло и четырёх лет, а я таки выбираюсь в Москву! Ура мне!

P.P.S. Телефоны можно скидывать на ю-мыло, е-мыло (inori[at]mail.ru) или комментариями прямо тут, ежели не шифруетесь.

---

Когда мне было лет пять-шесть, я познакомился с одним вороном. Впрочем, куда вернее было бы сказать, что это ворон с достойной уважения настойчивостью заставлял меня с ним знакомиться, чему я тогда с завидным упрямством сопротивлялся. В тот день я в первый и последний раз в жизни был в зоопарке, расположенном в отдалённом от центра города районе. Сейчас уже не помню, каким образом бабушка и дедушка туда меня затащили, ибо я уже тогда терпеть не мог видеть животных в неволе и, например, из цирка (и без того не слишком-то любимого) просил себя увести сразу после антракта, когда начиналось второе отделение, где всегда имели место либо тигры, либо дресированные лошади, либо ещё какой-нибудь образец ограничения свободы изначально свободолюбивых существ.

В общем, как я там оказался - ума не приложу, однако оказался. О том, какую жуть представлял собой тогда зоопарк, даже упоминать не стану; поверьте на слово, это было кошмарное зрелище. От постоянной брезгливой неприязни в адрес руководства зоопарка и внутреннего сочувствия к обитающим там животным (из которых, между прочим, далеко не все были рождены уже в неволе), меня отвлёк большой чёрный птиц, который постоянно находился где-то рядом, совершенно не желая уходить. Сперва он просто вышагивал позади или, если я сидел на скамейке, топтался где-то поблизости. Потом, то ли обнавглев, то ли выбрав мелкого меня объектом своих притязаний, начал подбираться всё ближе, хватать клювом за штанину или, поднявшись на полметра в воздух, - за капюшон куртки.

Сперва я решил, что всё дело именно в ней - красной ветровке, которая, как я подумал, скорее всего привлекала внимание нахальной птицы. Тогда я не был в курсе, различают ли вороны цвета, да и сейчас, если быть откровенным, не имею об этом понятия. Говоря проще, куртку я снял и повесил на руку бабушки, благо в тот майский день было уже тепло, и мелкого меня не донимали требованиями не раздеваться. Однако сия тактическая находка не принесла ровным счётом никакой пользы: ворон как ходил следом за мной, тягая за джинсы, так и продолжал следовать, разве что теперь цеплял клювом не капюшон куртки, а нижнюю часть свитера сзади. Дедушка с бабушкой усиленно пытались птицу прогнать, но ворон, отлетев от них на метр-другой, потом снова возвращался. А уж если я отходил в сторонку от взрослых или они переносили своё внимание с единственного внука на что-нибудь другое, спасу от птицы не было вообще.

К чему мне всё это вдруг вспомнилось? Да просто встретил сегодня этого ворона. Спустя столько лет пересёкся взглядом с ним, неподвижно сидящим на спинке скамейки и оглядывающим улицу, словно князь - свои владения. Я его сразу узнал, уж не понимаю, каким образом. И ведь раньше, скольких бы чёрных птиц этой породы не видывал, никогда не вспоминал о той встрече из детства, а вот сегодня вспомнил.

Ворон почти не изменился. Они ведь долго живут, особенно по человеческим меркам. Птиц был всё такой же крупный, иссиня-чёрный, с блестящими перьями и чуть кривоватым клювом (должно быть, последствие какой-то драки). А таких глаз, как у этого ворона, я никогда не видел ни у одной птицы. Да и людей, пожалуй, с таким выражением глаз вряд ли часто встретишь. Пронзительные, безгранично глубокие и будто наполненные неким великим знанием, пониманием всего и вся, потаённой истиной, доступной лишь ему одному.

Ворон позволил мне присесть радом с ним на скамейку, хотя подвинуться не соизволил, даже не пошевелился. Лишь повернул голову в мою сторону и, не отводя взгляда, ждал, пока я это сделаю. Наверное, мы долго могли бы вот так играть в гляделки, улыбаясь друг другу и вспоминая нашу первую встречу, если бы откуда-то не появился вдруг упитанный ротвейлер, ведущий за собой на поводке ущербного вида немолодого мужчину, и не прогнал лаем ворона с его насиженного места. Ворон взмыл в небо, каким-то невообразимым зигзагом обогнув нависавшую над скамейкой ветку, и улетел, махнув мне крылом, как будто говоря, что мы ещё непременно увидимся. Когда-нибудь.

...В одно из тех мгновений, пока мы смотрели друг другу в глаза, во мне зародилось сомнение в устройстве мира. А вдруг - подумалось - легенды о том, что после смерти некоторых людей их души не перерождаются вновь, а вселяются в тела наиболее мудрых животных, таких как кошки и вороны? Вдруг этот ворон был вовсе не случайно встреченной в зоопарке птицей, с которой жизнь столкнула маленького меня? Вдруг он много лет назад узнал во мне того, кого я в себе тогда ещё не познал, а сегодня, встретившись мне вновь, словно для себя сделал вывод, что тогда был прав, что я в итоге оказался именно тем, кого он увидел в пятилетнем мальчугане, с хмурым видом вышагивающим мимо вольеров с животными?

Пожалуй, спрошу у него, когда мы повстречаемся снова.


Current music: Beethoven - Piano Sonata Op.27 №02 in C sharp minor (Moonlight)

@темы: Воспоминания

---

О ложке, которой нет.

Последние годы очень многие дома начали нумеровать яркими крупными цифрами на белом фоне, придерживаясь уровня приблизительно третьего этажа. Не так давно, насколько я могу судить, не больше лет пяти. Впрочем, быть может, раньше я просто не обращал на это своего внимания. И если в центре города такой способ упростить поиски нужного адреса всё же не распространён, то окраинные микрорайоны так и пестрят цифрами.

Но при всём удобстве этого решения, помогающего в первую очередь, наверное, таксистам и тем, кто нечасто оказывается в отдалённых от центра микрорайонах, где каждый квартал похож на предыдущий, а все дома словно сошли с конвейера, для меня оно никогда не покажется очень удачным. Уж больно напоминают эти трафаретно выведенные на стенах циферки какую-то пародию на голливудскую "Матрицу", рождающую в уме невольный возглас: "Э, брат, и нас посчитали!". Такое чувство, словно это не жилые дома, где в каждой квартире живёт семья со своими историей, счастьем, горестями, тайнами и скелетами в шкафах, а скорее железный ящик для бумаг с десятком-другим однотипных ячеек, пронумерованных справа чётными цифрами, а слева - нечётными.

Вот не нравится мне это и всё тут.

Спросите, а где здесь ложка? Да нигде. Её ведь нет!

---

Небо с самого утра приобрело такой оттенок серого цвета, какой бывает у холста, перед коим стоит в задумчивости художник, размышляя, с какой детали будущей картины ему стоит начать. Быть может, он предпочтёт сперва нарисовать бегущие куда-то по своим делам облака, обратившись к белой, светло-серой и нежно-голубой краскам, добавив для разнообразия несколько тёмных туч. Или пожелает вспомнить вчерашний дождь и отобразит его на холсте сегодняшнего неба, повторив пятничный опыт. Или вдруг ему взбредёт в голову, что наступило самое время для неожиданного мокрого снега, который бы не успевал долетать до земли, а если бы и успел, почти тут же таял.



Когда небо с самого утра настолько похоже на чистый холст, так и хочется самому на мгновение стать художником, этаким мастером в планетарных масштабах - и самому выбрать цвета и объекты картины, чтобы они из воображаемых стали реальными.



Если бы я был художником сегодняшнего неба, я бы оставил его таким, каким оно было с самого утра - ненавязчивого серого оттенка, изредка смазываемого каплями апрельского дождя. Такое небо сейчас мне по душе.



Но кто-то добрался до палитры раньше меня, щедро мазнул голубым с редкими вкраплениями белого, а потом от всей души добавил яркое жёлтое пятно. И к вечеру появилось солнце.



Что ж, завтра попытаюсь успеть к холсту первым.

---

В одной минуте шестьдесят секунд. В часе шестьдесят минут. В сутках двадцать четыре часа. В неделе семь суток. В месяце четыре полных недели. В году двенадцать месяцев. В веке сто лет. В тысячелетии сто веков. И огромное число восходов и закатов.

В одно такое прекрасное утро можно проснуться, открыть глаза, глядя либо в знакомый потолок, либо в зашторенное окно, либо на полку, где в тяжёлых книжных стенах зажат хлипкий будильник, и понять - тебя больше нет. Ты всё так же лежишь на собственной (или ставшей почти таковой) постели, наполовину прикрывшись лёгким одеялом, положив голову на удобную подушку и медленно шевеля пальцами руки, которую почти что не чувствуешь, потому что она прижата к простыне весом тела всё ещё спящего рядом с тобой человека. А тебя нет. Ты всё так же, как и много лет, месяцев, недель, дней, минут и секунд до сего утра, выпускаешь из себя невидимые клубы газа, почти бесшумно пропихиваешь в лёгкие одну порцию кислорода за другой, а в твоей груди с усердием заводского пресса работает живой мотор, отсчитывая время. Но тебя-то уже нет.

Твои глаза скользнут по часовому циферблату, отмечая, что уже через полчаса надо бы вставать, чтобы успеть перед работой заехать домой, переодеться в свежее, что-нибудь перекусить на скорую руку, после чего отправляться покорять новые вершины трудовой деятельности, цена которым грош, потому что они тебе не нужны. Да и тебя самого нет. Когда ты наконец поднимешься, стараясь вытащить свою руку как можно осторожнее, чтобы ни в коем случае не разбудить это живое существо, которое, в отличие от тебя, есть, она поднимет на тебя глаза, улыбнётся и пожелает доброго утра. Непонятно кому, ведь тебя нет. Потом, потягиваясь, не первый раз предложит оставить у неё дома хотя бы пару джинсов и футболку, чтобы не нужно было ни свет ни заря подскакивать и спешить домой, с улыбкой выслушает твой не слишком осмысленный ответ, после чего поднимется с постели и направится в ванную, опередив тебя. Которого уже нет.

И ты, которого нет, будешь стоять, прислонившись плечом к дверному косяку, следя, как она сердито через каждые несколько секунд отправляет за ухо прядь волос, всё норовящую сползти на лицо, попасть под струю воды или даже угодить в светло-голубую ментоловую зубную пасту, аккуратной полосой выдавленную на зубную щётку. Будешь улыбаться, отсчитывая секунды между каждым новым скольжением мягкой пряди, следующим за ним небрежным жестом красивой руки, а после - и за вопросительно скошенными на тебя глазами. Будешь придерживать рукой дверь, которую она попытается закрыть, чтобы ты не наблюдал за тем, как она чистит зубы, умывается, проводит по коже ваткой, смоченной в каком-то лосьоне, пахнущем календулой, и вытирает лицо небольшим голубым полотенцем, поданным тобой, которого всё же не удаётся выставить из ванной. Будешь любоваться этими маленькими осколками жизни, разбросанными вокруг тебя щедрой рукой. Потому что тебя самого нет.

Нет и всё тут. Вроде бы и жив, вроде бы дышишь, можешь прощупать свой пульс, почувствовать собственное дыхание на подставленной под губы руке, ощутить лёгкое тепло своего тела... Но тебя нет. Остался только смутный образ исчезнувшего тебя, блеклый силуэт того, кто покоится во вчерашнем дне, этакий призрак.

Призрак прошлого апреля.

А потом ты просыпаешься. Второй раз за это утро. И понимаешь, что всё это было сном. Ты пока не успел встать с постели и массажными движениями вернуть руку к жизни, не успел случайно разбудить спящую, чтобы потом наблюдать, как она, умываясь, заправляет за ухо непослушную прядь, не успел подумать о том, что надо спешить на работу, а перед этим торопиться домой. Всё это было сном. Сном, в котором тебя не было. А сейчас не сон, а реальность. В которой ты есть. И можешь отключить будильник, зажатый между тяжёлыми монолитами книг, повернуться набок, осторожно высвободив бесчувственную руку, а другой - приобнять за плечи всё ещё спящую. Можешь позвонить через час на работу, солгав, что маешься расстройством желудка, в кои-то веки откровенно прогулять трудовую пятницу, оставшись в постели немного больше, чем обычно. И вернуться домой только к обеду, до этого проведя тот самый ритуал наблюдения за умыванием, что видел во сне, но на этот раз с несколько иными ощущениями. Потому что ты есть.

У меня сегодня самовольно взятый выходной. И совершенно мятая рубашка. И твёрдое намерение в следующий раз прихватить с собой старые джинсы и футболку. И абсолютно довольное выражение лица, это уж я знаю.

А где-то за плечом недовольно хмурится мой отосланный прочь призрак. Призрак прошлого апреля.

@темы: Visum et onis, Будни

---

С днём рождения

Сударыня Каттэя, мои вам поздравления...















[фото с выставки картин "Мартовские коты"]

---

Есть имена, которые так и тянет повторять через каждые несколько секунд - здороваясь, указывая на какой-нибудь предмет, напоминая про день прошедший, привлекая к себе внимание, - и каждый раз перед этим обращаться по имени.
Есть имена, которые произносятся торжественным шёпотом, когда с губ лёгким невидимым облачком срывается дыхание, к коему примешаны несколько звуков, создающих в единении нечто осмысленное.
Есть имена, которые вылетают из головы почти сразу же, как только их услышат, потому что они не нужны, как и те, кто их носит.
Есть имена, которые нравится писать аккуратным или не очень почерком на листе многострадальной бумаги, старательно выводя буковку за буковкой, чтобы ни одна закорючка не оказалась под неправильным наклоном.
Есть имена, которые кто-то будто выцарапывает на обнажённой спине острым осколком битого зеркала, из-под края которого ручьями текут алые слёзы тела.
Есть имена, которые нам говорят случайно, словно и не специально желая врезаться в память с помошью нескольких слепленных вместе букв, а просто оттого, что так кем-то когда-то было принято.
Есть имена, которые плюхаются в омут памяти с громким неприятным звуком, будто кто-то наступил ботинком в огромную кучу чего-то неприятно пахнущего.
Есть имена, которые парят где-то в голове на лёгких прозрачных крылышках, какие бывают только у разноцветных стрекоз и сказочных маленьких феечек, существование которых так никто и не смог доказать.
Есть имена, которые неприятно произносить ни вслух, ни мысленно, потому что после них во рту остаётся неприятный привкус палёной резины.
Есть имена, которые порождают в воображении сотни образов-воспоминаний, каждое из которых наделено своими ароматами, звуками, вкусами, ощущениями, кои тут же всплывают в сознании, стоит лишь услышать заветные звуки.
Есть имена, которые невозможно забыть даже под страхом смертной казни, даже будучи под сильнейшим наркотическим дурманом, даже оказавшись в белостенной комнате с диагнозом "амнезия".
Есть имена, которые тщательно выбиты на мраморной стене нашего прошлого, кою невозможно ни разбить молотом времени, ни взорвать с помощью банального тротила, ни даже миновать, пройдя мимо, - столь она высока, длинна и мощна.
Есть имена, которые не похожи на имена, представляя собой странное сочетание гласных и согласных, понятное лишь немногим.

Есть имена. И есть люди, которые стоят за ними.

Я буду нанизывать имена-бусины на нити прошлого, настоящего и будущего, потому что никогда не хочу забывать тех, кто ушёл, тех, кого нет рядом, тех, кого ещё, возможно, удастся встретить однажды, и тех, кого не посчастливится увидеть уже никогда. Тех, от кого остались только имена. Одна бусина за другой... Алекс, Илона, Костик, Татка, Ник, Лиса, Морган, Профессор, Дымов, Даниэль... Шаа. Авель. Эдгар.

Есть имена, которые...

@музыка: Antimatter - Going Nowhere

@темы: Воспоминания