Раскопки.

Youtube - место, где много поют. Ник Питера (Nick Pitera) - еще одна звезда Youtube.
О себе Ник пишет, что он студент, учится анимации, а пение - его увлечение. "Я не воспринимаю себя серьезно, мне просто интересно. Не стесняйтесь", - пишет Ник. И люди не стесняются. К видеороликам Ника записано множество видеоответов со всего мира. В том числе, и от наших соотечественников. У Ника потрясающий голос, который вызывает восторг у слушателей и стал предметом едких комментариев скептиков. На видео с миллионом просмотров написано более 8 тысяч комментариев. Ник стремится ответить каждому, но извиняется, что не всегда успевает.
Более миллиона слушателей насладились песней Алладина в исполнении Ника Питера. Выбор viralchart.ru.
стащено отсюда

И впрямь неожиданно слышать, как молодой человек исполняет одновременно мужскую и женскую вокальные партии.

@темы: @шное

---

По тёмному лесу идти непривычно и не так-то просто: то и дело под ноги попадается какая-то ветка, на дороге оказывается яма, а со всех сторон наползают шорохи-шорохи-шорохи, они скользят по листьям и иголкам хвойных деревьях, прячутся под кустами, шебуршат в малиннике и тихонько посвистывают точнёхонько слева от "заячьей капусты". Они живые, такие же живые, как этот лес вокруг и всё в нём; он дышит, ты слышишь стук его сердца, и от звука этого в твоих жилах стынет кровь, а по позвоночнику маршируют толпы мурашек. Боязно, боязно, боязно, но ты упорно идёшь вперёд, одна-одинёшенька в этом царстве скрывающейся жизни, сжимаешь в кулачке краюху свежего хлеба, поводя большим пальцем так, чтобы крошки постоянно сыпались на дорогу, оставляя за твоей спиной узкий неровный след - единственную путеводную нить назад.
Но ты ведь умная девочка, ты читала в детстве сказки и отлично знаешь, что к утру от крошек не останется и следа - что птички склюют, что ветер унесёт. Быть может, стоит признаться хотя бы самой себе, darling, что ты просто не хочешь отыскать дорогу назад?

@темы: Verborum caterva, Бред, Женщины

---

Такое явление как логику moi предпочитает рассматриваться с позиции не науки, но искусства. На мой взгляд, любая наука, базирующаяся на домыслах и изучениях чего-то, что нельзя измерить, сравнить, взвесить, etc., уже является чем-то на грани лже-науки. Хотя в виде того же искусства или, допустим, системы предположений уже будет выглядеть куда как менее обманчиво. Отсюда нежелание рассматривать астрологию как науку, или некоторые разделы психологии и соционики и т.д. То же касается логики.

Впрочем, понимание логики как искусства выдвинул не moi (добрый гугль вполне в состоянии подсказать, кто, что, зачем и когда), но пользоваться-то никто не запретит. А если и впрямь разглядывать её не как науку, но искусство, многое становится на свои места и видится куда проще и, если не понятнее, то хотя бы логичнее. Каламбур, однако иными словами более верно не скажешь.

Ведь, если задуматься, основной камень преткновения в области логики – это вопрос существования разных логик у мужчин и женщин. Или, если быть более честным, существования просто логики и логики женской. Обычно второму придают несколько пренебрежительный характер, делая едва ли не оскорблением, хотя, на мой взгляд, это в корне неверный подход. Факт того, что мужчины и женщины думают немного (или много) по-разному, пожалуй, можно считать неоспоримым, ну или хотя бы наиболее приближающимся к неоспоримой истине. Однако, видится мне, логика как не наука, а искусство, взаимосвязана вовсе не с интеллектом, отчего все утверждения наподобие «ах, женская логика – это так ужасно» и «ух, у неё типичная женская логика, вот глупая женщина!» скорее склонны продемонстрировать отсутствие ума у тех, кто так говорит.

В сущности, фраза «у неё женская логика» несёт примерно такой же оттенок, как «у него мужские руки». Ну да, мужские, потому что он и есть мужчина! Это естественно. Впрочем, как встречаются мужчины с руками, больше похожими на женские, так и логика, обычно имея явный гендерный оттенок, вполне может изменить этому обычаю, и в том, по идее, не должно усматриваться чего-то сверхъестественного.

Так вот, если рассматривать логику не как науку, а как искусство, это будет сродни изучению в музее достопамятного чёрного квадрата Малевича. Кто-то узрит в нём глубокую философичность, кто-то будет склонен рассматривать его через призму психологического портрета личности художника (как было вчера подмечено моей собеседницей по icq, а вдруг это детские комплексы человека, который рисовать не умел, но очень хотел?), а кто-то покачается головой, скажет «не понимаю я этого!» и пойдёт любоваться на Врубеля или Куинжи. И в таком ракурсе женская логика будет не чем-то нелогичным и глупым, а скорее просто непонятным. Но всё же неоспоримо существующим. Как квадрат Малевича, который, к слову, moi искренне не понимает, в отличие от некоторых проявлений женской логики.

Ах да, а ещё проявлениями искусства можно искренне любоваться и наслаждаться. Наукой, в принципе, тоже, но это сложнее и не совсем искренне, если не знать основательно, чем именно любуешься. А раз уж женскую логику далеко не так просто каждому первому познать, то любоваться ею как наукой невозможно. Но вот как искусством – вполне.

@темы: Мысли о, Точка зрения

---

Недавно узнал (мать рассказала), что свою самую первую сказку придумал, когда мне было три года. Не умел ещё тогда писать ничего сложнее отдельных слов, поэтому диктовал матери, и она записывала. Правда, «рукопись» потерялась где-то между переездами и ремонтами, так что мать запомнила только название. «Сказка-песня о золотом пёрышке». Она говорила, что я тогда взял исписанный текстом альбомный лист, сложил его наподобие книги, вложил другие такие же страницы и сделал на них рисунки, а потом даже ниткой прошил. В итоге вышла этакая книжка-самоделка. А ещё мать рассказывала, что диктовал я ей эту сказку довольно своеобразно: так как это всё же была не просто сказка, а сказка-песня, я её, собственно, напевал.

И, наверное, тогда, много зим назад, в трёхлетнем возрасте этой самой книжкой-самоделкой я выразил три самые большие мои страсти: живопись, музыку и литературу. Обучение в художественных кружках ничего не дало, а нежно любимые уроки ИЗО, хоть и оканчивались всегда пятёрками и воодушевлённым видом учительницы, основывались скорее на фантазии, интересном подходе и необычном ракурсе, нежели манере рисования (вернее, откровенного каляканья). Фортепиано мне покупать отказались, аргументируя такое решение моей неусидчивостью (ха! учитывая хотя бы ту же десятилетку с лишним в театральной студии, о непостоянстве говорить не пристало) и необходимостью больше учиться (и всё равно мне удалось перестать быть вундеркиндом); по тем же причинам отменили запись в хор, куда меня направила учительница по музыке классе этак в четвёртом. Мать до сих пор утверждает, что у меня нет ни слуха, ни голоса, и нынче склонен соглашаться, хотя когда-то это, пожалуй, было не так. Хотя петь и до сих пор люблю… когда никто не слышит.

Остались только сказки. Впрочем, нет, почему «только»? Это очень много, необозримо, невыразимо и неисчислимо. И хоть я не помню сейчас, о чём была та самая, первая сказка, надиктованная матери и потерянная в потоке зим и лет, почему-то кажется, что то была история о каком-то поиске. Может быть, того самого золото пера, которое в конце долгого пути всё же удалось отыскать герою, встретившему на дороге к своей заветной цели множество самых разных, далеко не детских, препятствий.

А в конце, наверное, кто-то непременно умер. Хотя это уже совсем другая история.

@темы: Moi

---

Временами осень видится немолодой уже женщиной, оставленной своим изменчивым возлюбленным ждать его возвращения у распахнутого настежь окна, долгими часами вглядываясь в горизонт, и обречённой так никогда его и не дождаться. Осень рождена, чтобы за всю жизнь любить лишь одного мужчину, она не представляет себе жизни с кем-то другим, и пишет, пишет, пишет ему на лоскутах своего платья, на этих золотистых листьях послания, проникнутые глубоким чувством, бросая их в окно. Ветер подхватывает листья и, убедившись, что адрес получателя не указан, втаптывает их в землю или уносит в далёкое никуда.
К концу ноября осень выйдет из дому навстречу зиме совершенно нагая.

@темы: Visum et onis, Осень

---

Приснится же такое…

Дачный посёлок умудрился расположиться так, что диву давались и соседи, и сами жители: притулившись у самой российско-китайской границы, он в полной мере принадлежал Руси-матушке, однако подъехать к нему можно было исключительно по приграничной китайской дороге. В связи с этим бедным пенсионерам и прочим владельцам садов-огородов приходилось запасаться определённым количеством бумажек-документов, чтобы всего лишь попасть на свои шесть соток. Поговаривали, что здешние места – единственная околокитайская территория, куда толком немцы дошли полвека назад, и, мол, братья-китайцы русским солдатам неплохо так подсобили.

В честь этого при въезде в посёлок даже памятник поставили. Да-да, самый настоящий китайский памятник в честь победы в Великой Отечественной. Правда, поставили его уже на российской территории, так что за последние лет десять он успел изрядно проржаветь: китайцы его не трогали, потому как на чужую землю ходить как-то не ахти (это ж вам не рыбу ловить браконьерством!), а нашим, само собой, не хотелось деньги и силы тратить на чужое добро. Так и стоял памятник, постепенно ржавея и покрываясь налётом времени и пыли. В итоге на него даже ругаться начали, мол, мешает трактору колосья убирать, торчит неэстетично и вид портит, страхолюдина этакая. Даже вроде как с китайцами на этот счёт какие-то переговоры вели, но так и не договорились ни до чего конкретного.

Хотя памятник, надо сказать, видный. Хотя никому не ясна связь изваяния с Отечественной войной, а тем более – с участием в ней китайцев. Но махина внушительная. Так и глядишь порой в дни перед сенокосом: прямо из колосьев высится громадина тёмная, между светлым полем и синим небом срамным пятном оброненная. А уж изображает что – батюшки светы! Неровным кругом в землю воткнуты толстые копья, а на них в реальном размере криво отрубленные конские головы с высунутыми языками, выпученными глазами и свалявшимися от кровавых потёков гривами.

А вокруг шумит поле, и в светлом море его тут и там выглядывают васильки да ромашки.

@темы: Ловец снов

---

Дни осыпаются песком сквозь пальцы, время безостановочно крутит в своей детской неразумной жестокости юлу жизни каждого из нас, осень сменяет лето, следом за нею приходит зима, а потом является весна, за которой вновь по бесконечному кругу лето, а в старом саду, откуда ты переехал ещё ребёнком в новый высотный дом, с веток до сих пор тяжёлыми ношами свисают спелые яблоки, распространяя вокруг себя одуряющий аромат, уже неотделимый от самой осени, как раз вступившей в свои права, а где-то по телефонным линиям летят-летят-летят слова на другой конец света, и в словах этих невыразимая боль или несравнимое счастье, всё то, что только может испытывать человек, и телефоны трезвонят или мелодично поют, сорясаются в вибрации, ловят эти слова, исполняя свою самую главную функцию, для которой и были созданы - сокращать расстояние между, а в соседней квартире кто-то, уходя на работу, не до конца завернул кран, и если тихо-тихо улечься на кровати и задержать дыхание, можно слушать, как мелкие капли размеренно капают в уже до верху наполненную чашку, вода переливается через край и стекает в раковину, и звуки падающей воды похожи на стук сердца, а где-то в Техасе скоро начнут готовиться к новому урагану, но он будет совсем не похож на алтайский ветер, несущий любовный привет какому-то своему избраннику, и по ночам всё так же светят звёзды, и навстречу им по-прежнему сияют городские огни, так никогда не будучи в силах утопить звёздный свет в электрических огнях и одержать победу в этом негласном бое, а где-то рождается новый человек, где-то умирает другой и, может быть, даже не совсем старый, и часы на руке тикают, тикают, тикают, отмеряя время жизни и мира, который раскрыл свои объятья так широко-широко, что даже новорожденный может сделать ему больно неловким ударом слабым кулачком...
И жизнь продолжается.

@темы: Verborum caterva, Мысли вслух

---

А ровно через три недели в это время я буду уже в поезде на Москву.

---

сплошным потоком

как это дико и непривычно как будто я не я или во всяком случае не совсем я а какой-то другой я из параллельного мира где всё гораздо проще и в то же время сложнее где нет всего того что запутано и заверчено в моей голове. одновременно легко и даже как-то тяжело от сознания невесомости и хрупкости когда достаточно лишь одного неловкого касания чтобы всё разрушилось. и дышишь тихонько так через раз задерживаешь дыхание чтобы не дай свет и тьма не повредить. как будто держишь в ладонях фигурку из песка вот кажется она почти живая опусти на землю и сделает первые свои шаги но стоит лишь неловко дёрнуть пальцем осыпется прахом и замираешь чуть ли не готовый остановить пульс только бы не видеть как меж пальцев сыпется песочная пыль.
и так странно неожиданно непривычно замечательно необыкновенно необъяснимо хорошо...

@музыка: Lamb - Gabriel

@темы: Внутри

---

Со временем начинаешь всё больше замечать, как те, кто некогда устремлял свой взор в будущее, строил планы и подбирал себе майки из самой лёгкой ткани (чтобы было сподручнее рвать их на своей груди), оседают на одном месте, забывают о необходимости движения для жизни, укореняются и в определённый момент своего существования становятся уже попросту не способны сделать ничто из желаемого ранее. И дело вовсе не в том юношеском максимализме и идеализме, когда в семнадцать лет кажется, что скоро, уже совсем скоро ты свернёшь горы, а уже десять лет спустя устало потираешь шею, возвращаясь из белого офиса под такой же белый потолок собственной квартиры, чтобы пообедать за белым столом и лечь с законной женой в белую постель. Для кого-то, между прочим, это и есть счастье, другие вполне могут смириться с тем, что их планы не осуществились, а третьи – о диво! – и впрямь умудряются что-то сделать со своей жизнью. Есть ещё четвёртые: те, кого результат совсем не устраивает, смиряться они не хотят, но и особого желания что-то менять тоже не демонстрируют.

Удручает другое: укоренившееся в душах многих и многих верование в то, что некое эфемерное счастье само придёт, само найдёт, упадёт на голову и огорошит всем своим естеством. Как и величайшие открытия сами оформятся в мозгу, просто так, с бухты-барахты. И, конечно же, счёт в банке с несколькими зелёными нулями появится сам собой. И человек опускает свой зад на диван, продолжая день за днём делать только самое необходимо и даже пальцем о палец не ударяя, чтобы изменить хоть что-то. При этом он продолжает с истовостью истинно верующего рассуждать о неких заоблачных далях, великих целях и замечательных достижениях. Рассуждать, не делая при этом ровным счётом ничегошеньки для того, чтобы хоть на полшага приблизиться к тому, о чём научился красиво говорить. Самое смешное в этой ситуации то, что для достижения заветной цели вполне может хватить этого маленького шажка, но усевшийся на диване и вытянувший ноги в тёплых тапках так никогда о том не узнает. А впрочем…

Годами просиживая диванную обивку, вполне можно неожиданно открыть новый закон физики, обретя славу и историческое бессмертие. Хотя шансы заработать геморрой существенно выше.

@темы: Мысли о, Люди, Точка зрения

---

Вчерашнее вечернее

В полупустой троллейбус вошли мать и сын лет трёх, шумный, с громким визгливым голосом; чадо уселось напротив меня и начало на весь троллейбус что-то выпытывать у матери, которая спокойно отвечала на все вопросы, игнорируя то, что её ребёнок при этом орёт как резаный, даже попутчики начали оглядываться.
- Мама, а это кто? – чадо оттопырило указательный палец, указывая на сидящего рядом другого ребёнка, постарше, лет двенадцати, наверное.
- Это мальчик, - ответила мама.
- А это кто? – палец ткнулся в сторону чудной молчаливой девочки.
- Это девочка, - ответила мама.
Чадо ещё раз пять тыкало в разные стороны в людей, на весь троллейбус громко спрашивая у матери, кто это. Наконец, его палец, старательно выпрямленный, с кромкой грязи под ногтем, ткнулся в мою сторону.
- Мама, а это кто? – спросило чадо и ка-а-ак садануло мне по колену своей болтающейся ногой.
- А это, деточка, злой дядя попутчик, который откусывает детям пальцы, если ими в него тыкают, и отламывает ножки, если его ими пинают, - ответил я, ничуть не стараясь сделать зверское лицо, оно само, честно-честно.
Мама сделала губами «а», чадо сделало глазами «о_о», и вышли они на следующей остановке.
А джинсы пришлось отправить в стирку.
Спросите меня ещё раз, почему я не выношу подавляющее большинство детей.

@темы: Негатив

---

Забеременел.
Сегодня осознал вдруг, что внутри меня зародилось множество будущих жизней, и теперь эти идеи, задумки, мысли, фрагменты и осколки копошатся где-то в животе (там, кажется, обитает эфемерная душа?), дёргают за какие-то невидимые ниточки и убедительно требуют породить их на свет, дать им выход, выпустить на свободу, облечь в слова и форму, а не оставлять в том виде, в котором они сейчас находятся.
Словно вступил в некий режим "ни дня без сказки", когда кажется, что могу за один день написать историй на целый сборник, но даже и тогда идеи не иссякнут.
Вот только где бы найти время, чтобы успевать переносить в буквенный вид хотя бы одну историю за два-три дня?

@темы: Внутри

---

Сказка о подаренной звезде.
для Шана

- Подари мне звезду! – сказала она однажды, и Дан от неожиданности даже поперхнулся чаем. Закашлялся, несильно постукивая раскрытой ладонью по груди, словно помогая этим движением попавшему не в то горло чаю изменить направление течения по организму и отправиться туда, куда ему и следовало.
- Зачем это тебе? – спросил он, справившись, наконец, с кашлем, и удивлённо взглянув на возлюбленную, которая, и глазом не моргнув, продолжала мерно намазывать на ломтик белого хлеба тонкий слой золотистого масла.

Дан невольно залюбовался гипнотическим движением её красивых рук, которые совершали это простое и будничное действо так, словно величайшее произведение искусства, хотя скажи он об этом Саре сейчас – подняла бы на смех. Именно так: осторожно отложила бы хлеб на край тарелки, бесшумно устроила на её краю кончик лезвия ножа, тут же негромко рассмеялась, изящно прикрыв кончиками пальцев губы и не догадываясь о том, что это у неё выходит ничуть не менее божественно. Впрочем, Дан привычно промолчал, получив свою порцию визуального наслаждения, а она, завершив намазывать масло, задумчиво покрутила кусочек хлеба в руках, прежде чем ответить.

- Ну как же? Это ведь романтично. Безумно романтично: отважный герой отправляется в путешествие к самым высотам, чтобы отыскать там звезду, сорвать её с небес и преподнести возлюбленной в качестве свадебного подарка! – Сара даже прикрыла ресницы от удовольствия, как будто не сказала что-то, а съела находящийся у неё в руках хлеб с маслом, и тот оказался до невозможности вкусным. Потом вернула сверкающий взгляд Дану и добавила: - Неужели это не романтично и невероятно прекрасно?
Дан неопределённо пожал плечами и с хрустом разломил корочку ржаного хлебца, отправив один кусочек в рот и задумчиво жуя. Смысл сказанного Сарой дошёл до него спустя несколько секунд, и он снова едва не подавился. Старательно прожевал хлеб, запил глотком чая, сделал глубокий вдох и только после этого переспросил, старясь, чтобы голос его звучал не слишком жалко:
- Свадебного?

Сара вскинула на него озорной взгляд из-под ресниц и просто улыбнулась, тут же спрятав улыбку за кусочком белого хлеба. Белоснежные зубы впились в хлебную плоть, которая податливо позволила творить с собой всё что угодно и послушно отдала часть себя, расставшись с ней как будто даже радостно, словно величайшей честью почитала быть съеденной этой женщиной здесь и сейчас. Хотя, пожалуй, в какой-то мере Дан даже понимал такую готовность хлеба; он и сам бы сейчас не отказался оказаться на его месте. Во всяком случае, это спасло бы его от чувства некой растерянности, подкравшегося как-то незаметно, но упрямо не желающего исчезать. Уж больно неожиданными были слова Сары. Сары, всегда насмехавшейся над институтом брака, Сары, легко меняющей сердечные привязанности и сбрасывающей старые, как деревья – листья по осени, Сары, неоднократно утверждавшей, что ей для супружества нужен идеальный мужчина, а поскольку таких нет, она обречена находиться в вечном поиске. Дан давно смирился с мыслью, что однажды она покинет его, и, пожалуй, настолько хорошо приготовил себя к этому, что даже не стал бы слишком огорчаться, если бы за завтраком вместо звезды Сара заговорила о скором отъезде. Но вот таких слов он и впрямь не ожидал – не мудрено, что чуть не подавился.

- О, - только и смог выдавить из себя Дан, а Сара всё же рассмеялась, даже забыв отложить хлебушек на тарелку, и теперь кусочек с неровной линией откушенной части подрагивал вверх-вниз в её руке, пока женщина производила на свет осколки радости, оформившиеся в мелодичный звук.
- Можешь считать это торжественным испытанием, - провозгласила Сара, успокоившись и вновь устремив взор на свой завтрак. – Как средневековые рыцари отправлялись на охоту за драконами, принося своим прекрасным дамам головы невинно убиенных ящеров. Но ты же знаешь, не люблю глупого истребления редких видов, - она смешно наморщила нос, всего на мгновение став похожей на задорную беззаботную девчонку. – А для тебя я и вовсе упрощу задание. Не имеет значения, упавшая это будет звезда или прямо с неба, большая или едва видимая на ладони, яркая или уже погасшая. Не думай об этом. Просто звезда. Любая.

Дан медленно кивнул, погрузившись в плохо скрываемую задумчивость, и завтрак мог бы завершиться в молчании, однако Сара спасла положение, начав рассказывать о каких-то забавных мелочах, периодически поднося к губам свой хлеб. Доев, она потянулась к ржаной булочке и стала с хрустом отламывать от неё небольшие кусочки и отправлять их в рот. Дан молчаливо наблюдал за каждым совершенным движением любимой женщины, а в мыслях уже был далеко-далеко от стола, куда-то на пути к небу и звёздам.
Когда Сара, звонко чмокнув его в щёку, упорхнула куда-то по своим делам, Дан в прежней задумчивости прибрал со стола и вымыл посуду, ни на секунду не переставая перебирать в уме возможные варианты исполнения её желания. Вытерев руки хрустящим вафельным полотенцем, он стряхнул крошки в мусорную корзину, убрал оставшиеся после завтрака булки в холщовый мешок и спрятал в хлебницу до обеда, который, впрочем намеревался пропустить.

Сборы не заняли много времени – Дан всегда был лёгким на подъём, - и уже через час после завтрака и прощания с Сарой он запер за своей спиной дверь и вышел под сияющее прозрачной голубизной майское небо. Путь предстоял долгий, но не столько из-за расстояния, сколько из-за времени: днём звёзд не сыщешь, нужно ночи ждать. Зато к тому времени, когда на мир спустятся сумерки, можно успеть добраться до гор, заплатить несколько монет за подъём на специальной штуковине, название которой Дан по рассеянности всегда забывал, называя её обычно «шнуром с кабинками», и оказаться как можно выше в горах, откуда видно город как на ладони и где звёзды кажутся намного ближе.

Дан планировал отыскать звезду там, но вечером того же дня, в звёздной темноте пройдя все горные тропы, понял, что его первоначальный план не удался. Он поехал на другой конец страны поездом и автомобилем – там горы, говорили, значительно выше, - но и в тех местах поиски зашли в тупик. Он покинул родной край и отправился путешествовать по всему свету, то и дело спрашивая местных жителей, не видел ли кто звезды, любой, совершенно не важно какой – упавшей, сорванной, погасшей или ослепительно яркой – совсем любой, лишь бы звезды. Ему очень хотелось преподнести Саре такой подарок. Ведь не так уж и много она от него просила, ничего невыполнимого. Всего лишь звезду.

Спустя год странствий и безуспешных поисков Дан понял, что ему так и не удастся исполнить желание возлюбленной, а откладывать возвращение на ещё больший срок он попросту боялся: вдруг не дождётся? Тогда он тронулся в обратный путь и, проходя по тем землям, которые раньше уже полностью обошёл, исследуя чуть ли не каждую пядь земли, продолжал размышлять о том, что ему делать. Не мог ведь Дан явиться к Саре с пустыми руками и заявить, что оставил её на целый год одну просто так, вернулся даже без долгожданной звезды в подарок! Именно в этот момент ему на глаза попалась вывеска лавки ювелирных дел мастера, которая гласила, что хозяин её может сделать истинное сокровище из самых невзрачных материалов.

Открыв дверь лавки, приветствовавшей его мелодичным перезвоном колокольчиков, подвешенных над головой, Дан вошёл в приятный полумрак и тотчас окунулся в мир сверкающих камней, драгоценных металлов и необычных изделий, которые были настолько прекрасны и удивительны, что лишь внимательно присмотревшись к ним, можно было понять: далеко не все сделаны из дорогих материалов, кое-где мастер использовал и простые железяки, и обыкновенное стекло, а то и речную гальку. Но до того изящно всё делал, столь много вкладывал в каждое своё творение, что любое из них выглядело истинным произведением искусства. «Если и сможет кто-то сотворить звезду, то только этот мастер!» - решил Дан и направился к прилавку, где его встретил сам хозяин, улыбчивый смуглый усач с пронзительным взглядом чуть прищуренных глаз. Из нагрудного кармашка у него свисала тонкая цепочка, и Дан подумал, что к ней, вероятно, приделано увеличительное стекло, которое мастер порой использует, прижимая снизу щекой, а сверху – надбровной дугой, сильно хмурясь, отчего его лоб изрезали складки необычной формы, похожие на клонящуюся под порывами ветра пшеницу в поле.

Ювелирных дел мастер поинтересовался, чем может быть полезен, и Дан рассказал ему о своей нужде, о Саре, целый год ожидающей своей звезды, о своей любви к ней, о бесконечных поисках, не приведших толком ни к чему, о разочаровании, кое, несомненно, постигнет женщину его мечты, когда он вернётся с пустыми руками. Мастер слушал, глядя на Дана с печалью, но не перебивал, иногда лишь доставал из нагрудного кармашка свою стекляшку и протирал её большим лоскутом мягкой ткани.

- Мне нужна звезда, мастер, и цена не имеет значения! – подытожил Дан, готовый отдать последнее, что у него осталось, за возможность порадовать Сару. – Любая, большая, малая, погасшая или сверкающая, главное – настоящая, живая звезда!
Ювелир долго молчал, продолжая глядеть на Дана с печалью и в большой задумчивости, после чего, наконец, произнёс:
- Я могу сделать тебе звезду, мальчик, и она будет живее всех живых, - мастер предупреждающе поднял ладонь, останавливая готового тут же согласиться на все условия Дана. – И не возьму с тебя ни гроша. Но ты должен знать, что для этой звезды нужен очень редкий и ценный материал. Иначе не удастся вдохнуть в неё жизнь.
Дан слушал долгие подробные объяснения ювелира, и плечи его постепенно опускались, а на лбу выступала испарина. Но когда мастер замолчал, Дан распрямил плечи и высокого поднял голову, согласившись со всем сказанным.

Две ночи и два дня ювелир творил звезду, ещё одну ночь вдыхал в неё жизнь. Всё это время Дан находился неподалёку и послушно выполнял всё, что говорил ему мастер. И когда спустя назначенное время он покинул лавку-мастерскую, в руках его была небольшая коробка, обитая изнутри мягкой тканью, а внутри неё на шёлковой подушке лежала звезда. Не слишком большая, но и не маленькая. Не очень-то яркая, но и вовсе не тусклая. Самая настоящая. Живая.
Спустя год и три дня после своего ухода Дан вернулся домой, тихо отпер дверь своим ключом и вошёл в прихожую, втайне боясь не обнаружить в шкафу ни обуви Сары, ни её плаща. Но вещи были на месте, откуда-то из столовой доносился запах только что заваренного чая и свежего хлеба, а всё вокруг выдавало следы человеческого присутствия. Увлекшись разглядыванием давно оставленного дома, Дан забыл прикрыть дверь за спиной, и она громко хлопнула, отправив звук гулять по всем комнатам. Спустя несколько мгновений из глубины дома послышались тихие шаги, а ещё мигом позднее Дан впервые за целый год увидел Сару.

Она вышла из столовой, окружённая запахом свежей сдобы, с крошками хлеба на красивых руках и хрустящим вафельным полотенцем, переброшенным через плечо. Медленно поднесла к дрогнувшим губам кончики пальцев, а потом сделала несколько шагов вперёд и мягко обняла Дана за плечи.
- Отчего ты такой бледный и холодный? – прежде всего спросила Сара, подняв к Дану лицо. Он ничего не ответил, только, осторожно высвободившись из объятий женщины, протянул ей коробку с подарком.

Сара бросила удивлённый взгляд сперва на подарок, потом на Дана, но коробку всё же приняла и осторожно начала разматывать шёлковую ленту. Откинув крышку, Сара взглянула внутрь и охнула, увидев на вышитой подушечке не что иное как звезду – именно такую, как она хотела год назад. Звезда светилась неярким светом, от которого исходило тепло, чуть подрагивала, впитывая свежий воздух, и казалось такой живой, какими звёзды просто не могут быть. Сара подхватила её в руки, отбросив коробку в сторону, но тут же пожалела об этом.
- Ой, чёрт! – вскрикнула Сара, быстро откладывая звезду на столик под зеркалом. – Какая горячая!

Дан, до сих пор молча наблюдавший за Сарой, впервые за долгое время улыбнулся, приблизился к любимой женщине и, обняв её одной рукой за плечи, прижал к себе, коснувшись холодными губами её виска. Потом развернулся и направился к двери. Сара окликала его, спрашивала, что случилось, благодарила за подарок и обещала завтра же выйти за Дана замуж. Она твердила, что сделала бы это даже год назад, и совсем не обязательно было бродить по свету и искать эту звезду. Она уверяла, что никакие звёзды не могут заменить настоящей любви, и просила Дана остаться и хоть что-нибудь ей объяснить.

Но Дан даже не оглянулся. Ювелирных дел мастер не обманул: на создание живой звезды потребовался очень редкий материал. Дан слишком любил Сару когда-то, чтобы сейчас обречь её на жизнь с человеком, в груди которого нет сердца. А оставленная им звезда, скособочившись, лежала на столике у зеркала, сокращалась в мерном ритме, мягко светилась и рассеивала вокруг себя обжигающее тепло. И слёзы, которые роняла на звезду Сара, тут же испарялись.

…Много лет спустя люди говорили, что Сара завещала похоронить себя с этой звездой в руках. Звезду пришлось вкладывать в ладони мёртвой женщины при помощи толстых перчаток и длинных клещей – такой сильный жар исходил от странной вещицы. Над могилой Сары трава зеленела даже зимой и круглый год цвели цветы. Поговаривали также, что раз в год у её могилы появлялся бледный человек в тёмном плаще с высоко поднятым воротником. Он стоял у могильного камня несколько минут, а потом безмолвно уходил. А вот о чём никто не распускал молвы, так это о том, что тихой ночью, когда не слышно ни сверчков, ни городского шума, приблизившись к старому кладбищу, можно услышать, как под цветущей могилой негромко и размеренно раздаётся странный звук, удивительно похожий на человеческое сердцебиение.

@темы: Prose, Сказки?

---

Кло.

- Доброе утро, Кло.
Так начинается каждое моё пробуждение на протяжении последних многих лет. Или счёт уже пошёл на века? Не столь важно. Главное, что оно, это очередное утро, с завидным постоянством наступает после каждой ночи и я, поднимая голову от подушки, снова и снова застаю тебя сидящей в не слишком удобном скрипучем кресле у окна. Первое, что я вижу каждое утро – твоя напряжённая и почти неподвижная тёмная фигура на фоне более светлого прямоугольника окна. И руки – скользящие, летящие, ни на миг не замирающие, - от которых тянутся, тянутся, тянутся в бесконечность многочисленные нити. Они скользят по полу, извиваются, словно змеи или экзотические лианы, закручиваются в спирали, но в конце концов все падают в дыру, проделанную в полу недалеко от двери. Этажом и двумя ниже живут твои старшие сёстры, но, признаться, я всегда стараюсь пройти мимо их дверей, тихонько, чуть ли не на цыпочках. Не то чтобы я имел что-то против них, совсем нет. Мне просто не по душе то, как они смотрят, если застают мой приход. Этак прищурившись или зажмурив один глаз, едва-едва приоткрыв дверь и поглядывая сквозь узкую щёлку; у них в зрачках плещется неодобрение, а руки каждой тоже постоянно находятся в движении, разве что совсем иного рода, чем то, с которым безраздельно связаны ты.

- Надо же, Кло, уже рассвело...
Это значит, что я вновь проспал момент твоего пробуждения, и ты успела сделать уже значительную часть своей сегодняшней работы. И ещё то, что освободишься пораньше. И может быть, мы даже успеем немного прогуляться перед закатом – в эту пору они ещё не такие ранние, как поздней осенью или зимой. А пока я могу подняться и, произведя нехитрые утренние процедуры, заварить ароматного чаю, липового, как ты любишь, покопаться в многочисленных кухонных шкафах и отыскать что-нибудь съестное. А то и приготовить нечто этакое. Знаешь, с тобой я довольно быстро научился готовить, - что же ещё делать, когда так много свободного времени, а тебя нельзя толком отвлекать?

- Кушать подано, Кло!
И я присаживаюсь на низкий табурет возле твоего кресла, оставив поднос с едой на коленях, беру в руки тарелку с завтраком – сегодня это маленькие кусочки куриного филе, тушенного с перцем, и пряный рис в качестве гарнира, - зачерпываю ложкой немного того и другого, дую, остужая, после чего подношу к твоим губам. И так раз за разом, ложка за ложкой, пока тарелка не опустеет. И ты благодарно улыбаешься, когда я промокаю твои губы салфеткой, чтобы поднести теперь уже чашку ароматного чаю. Короткая беглая улыбка на губах – всё, что ты в состоянии позволить себе, пока занята работой. Думаю, можно сказать, мы оба уже привыкли как-то уживаться с этим.

- Бедная моя Кло…
Так я говорю всегда уже ближе к завершению твоей сегодняшней работы. Самое время вновь присесть на табурет, но поставить на колени уже не поднос с едой, а миску с прохладной водой, смешанной с лечебными травами. К этому часу твои пальцы уже стёрты в кровь, и необходимо, уловив момент короткой паузы, успеть провести по ладони смоченной в растворе тканью, чтобы стереть кровь и помочь ране заживать. А помнишь, раньше у меня не выходило всё как надо, я не успевал словить момент, задерживал твою ладонь, и ты хмурилась, ускоряя движение? Но ничего, тоже привык. Зато теперь, когда ты заканчиваешь, твои руки почти в порядке, насколько это вообще возможно. Вокруг твоего дома растут чудесные травы, просто таки волшебные. Не знаю, как бы смотрел на твои ладони, если бы следы рубцов и царапин не затягивались всего за несколько часов.

- Ну здравствуй, Кло.
Это значит, что ты закончила на сегодня, и покидаешь своё кресло, стряхивая с колен забытые до завтра нити. Я могу смыть с твоих ладоней остатки засохшей крови, накормить тебя ужином и снова напоить чаем. Или даже лимонадом – как тебе захочется. И наконец-то услышать твой голос – впервые за целый день. Такие мгновения нравятся мне больше других, они даже создают лёгкую иллюзию того, что мы – нормальные люди, которые могут прогуляться вечерком по городу, завернуть в ресторанчик или кафе-мороженое, беззаботно посмеяться в парке развлечений или устроить романтическую прогулку в лодке по озеру. Но ближе к ночи всё всегда возвращается на круги своя, иллюзии растворяются, оставляя только тебя и меня. И тогда уже не нужны никакие иллюзии.

- Пойдём спать, Кло?
Только шёпотом это спрашиваю, никак иначе. И целую каждый твой палец, каждую почти зажившую царапинку на нежной ладони, уже к рассвету становящейся безупречно гладкой, чтобы за несколько часов работы вновь быть истерзанной жёсткими нитями. Глажу тебя по волосам и плечам, укрываю мягким одеялом и говорю, говорю, говорю что-то, и слушаю, слушаю, слушаю, как что-то говоришь ты. Этажом ниже твоя сестра крутит в пальцах нити, что ты спряла за день, водит их по мирам и временам, пока они не ринутся в тёмную дыру в полу – ещё этажом ниже, где уже старшая сестра периодически глухо щёлкает ножницами, то и дело уничтожая плод твоих усилий недавней или многолетней давности.

- Доброй ночи, Кло.
А это уже когда ты засыпаешь, уткнувшись носом моё плечо. Нити бесшумно скользят по полу, с медленной неотвратимостью падая в дыру на полу, в небе вовсю перемигиваются звёзды, до утра ещё так далеко; этажом ниже устало копошится Лахесис, двумя этажами ниже сердито стряхивает в мусорку остатки нитей Атропа, а третья маленькая богиня человеческой судьбы сопит куда-то мне в шею.
И зелёно-голубой шарик продолжает вертеться.

@темы: Сказки?

---

Настроение второй половины дня.

I can fly
But I want his wings
I can shine even in the darkness
But I crave the light that he brings
Revel in the songs that he sings
My angel Gabriel

I can love
But I need his heart
I am strong even on my own
But from him I never want to part
He's been there since the very start
My angel Gabriel
My angel Gabriel

Bless the day he came to be
Angel's wings carried him to me
Heavenly
I can fly
But I want his wings
I can shine even in the darkness
But I crave the light that he brings
Revel in the songs that he sings
My angel Gabriel
My angel Gabriel
My angel Gabriel
©Lamb

mp3

@музыка: Lamb - Angel Gabriel

@темы: Внутри, Art, Цитаты

---

- Кто на новенького? – спрашивает контролёр в автобусе.
И мне видится, что он мушкетёр в небесно-голубом плаще, широкополой шляпе, с усами, элегантно подкрученными вверх, присматривающий за порядком, пока мирные граждане добираются по своим делам – кто работать, что закупаться продуктами, кто петь серенады под окнами полюбившейся дамы.
- Ахха! – неожиданно восклицает мушкетёр К’Онтролёр, увидев перед собой гвардейца кардинала.
На том алый плащ, кончики его усов жалко опущены, в глазах застыла вселенская скорбь и отголоски страха.
- Да ухожу я уже, ухожу, - лениво сообщает гвардеец, отмахиваясь от К’Онтролёра, и только сейчас становится видно, что два тёмно-серых пера его шляпы горделиво торчат вверх, словно заячьи уши.
Отмахиваться от К’Онтролёра – большая ошибка. Истинный мушкетёр, чьё сердце бьётся в унисон со всей правдой мира, в чьих глазах отражается неприкрытая истина, никогда не позволит жалкому гвардейцу кардинала в безвкусной шляпе так себя вести.
- Каналья! – провозглашает К‘Онтролёр, выхватывает свою шпагу и легко пронзает гвардейца. Тот начинает сдавленно охать. И вот теперь мушкетёр может свободно столкнуть тело в красном плаще с повозки. Мирные жители старательно отводят глаза от развернувшейся сцены, кто-то злорадно улыбается – он-то успел перевернуть свой алый плащ серой подкладкой кверху! – кто-то тут же забывает обо всём, но, что удивительно, ни один не мечтает стать однажды мушкетёром. Трудная это работа. Трудная и неблагодарная.
- Ахха! Кто на новенького? – вновь вскрикивает К’Онтролёр и, подкрутив шикарный ус, ускоряет шаг. Наверное, увидел ещё одного гвардейца.

@темы: Smile, Будни, Наблюдения

---

Когда осенним вечером мёрзнут ноги, можно отыскать на антресолях давно забытые и маленькие на два размера тёплые тапочки, достать из глубины ящика шерстяные носки, попытаться приманить ленивого кота сладкими увещеваниями, укутаться колючим пледом и цедить мелкими глотками обжигающий чай из большой глиняной кружки, которую приятно обнять руками. И потирать периодически ступни друг о друга, сетуя на неподвижность конечностей, когда долго сидишь перед монитором.
А можно пробормотать тихонько: "Брр, ноги мёрзнут!", услышать тихий смешок из другого конца комнаты, негромкие шаги - а потом ощутить, как кто-то садится на тот самый колючий плед рядом и обнимает твои колени, делясь теплом. И чем-то ещё.
Если есть этот кто-то.

@темы: Мысли о, Осень

---

Дубль два.

Дорогие мои москвичи!
Я вот снова к вам засобирался, на сей раз точно и без вариантов. И даже есть, где приткнуться, но вот только не в очень удачное время. Так что если кто-то всё ещё может-хочет приютить одного не кусающегося меня дня на четыре примерно 9-12 или 11-14 октября, буду очень-очень благодарен!
Если нет - всё равно приеду, но к сожалению, позже. Когда уже будет холодно...

 

---

Будничное - обрывками.

Принтеры в офисе (в числе трёх особей) – явно живые существа. И у них начался брачный период. Это легко заметить, когда нажимаешь на кнопку питания, и все трое хором начинают производить невероятные звуки, которые, судя по всему, должны привлекать особей противоположного пола. Но бедняги заперты на своих местах, поэтому и впрямь могут только перекрикиваться. У моего принтера это выходит особенно жалостливо, со всхлипами. Наверное, это самка.

Во мне погиб великий взломщик. Доказано было не далее как минувшим утром при трёх свидетелях. Я взломал дверь с надписью «Посторонним вход воспрещён» в здании, где наша фирма арендует офис. И мне за это ничего не было, кроме благодарностей, причём одной особенно рьяной, ибо за заветной дверью, помимо складских помещений, находятся ещё две дверцы с волшебными буквами «мэ» и «жо». Хотя, признаться, совершенно не представляю, как у меня это получилось. Быть может, везение. Оно, как всегда, подключается исключительно в те моменты, когда без него вполне можно справиться, но за счёт этого не объявляется в по-настоящему нужное время.

Ранним осенним утром после дождя, лившего почти всю ночь с небольшими перерывами, трава, ещё совершенно не пожухлая, обретает такой пронзительный ярко-зелёный цвет, что кажется свежей, только-только родившейся, совершенно новой. И в какой-то миг реальность туманится, и где-то в глубине души появляется совершенно нелогичное, но при этом явное сомнение: сейчас осень или всё-таки весна? Но потом за плечи обнимает исключительно сентябрьский туман, ленивое солнце золотит листву, и лёгкие пропускают сквозь себя чуть дымных запах. Всё возвращается на свои места. И можно улыбнуться.

Общественные веяния порой задевают даже мою в какой-то мере асоциальную натуру. Посему сообщаю: «House MD» съел мой мозг, и меня это вполне устраивает. Помимо того, словил себя на мысли, что стало весьма любопытно наблюдать за одним и тем же актёром в двух совершенно разных ролях. В данном случае – «Доктор Хаус» и «Дживс и Вустер». Последний, признаться, видел мельком, но яркие моменты успел отметить. На примере сериала это заметно лучше, чем с фильмом, ибо времени на то, чтобы хорошо рассмотреть тот или иной характер, есть куда больше.

Снова киношное. Ответственно заявляю, что в студии «Интерфильм» работают не очень умные люди. Либо они занимаются переводами и озвучкой, не владея в нужной мере языком оригинала и многое додумывая от себя, а потому никак не могут быть умными, ибо всем известная истина мудро гласит: «не умеешь – не берись». Либо они знают язык оригинала хорошо, но озвучивают так, как озвучивают, потому что считают это удачной находкой и проявлением хорошего чувства юмора, что никак не может указывать на высокий умственный потенциал. Итак, это не очень умные люди, а я в своих высказываниях крайне сдержан.

---

Каждый человек - неопытный музыкант жизни: постоянно сбивается с ритма, наигрывая мелодию своего сердцебиения.

@музыка: Lux - Northern Lights

@темы: Словесные витражи